– Ни за что, – повторил Шато. – Ни за что, слышите?

Адамберг затушил сигарету, встал и принялся описывать круги вокруг статуи Генриха IV.

– Я пойду, – сказал он наконец, вернувшись к скамейке.

Оставив Шато наедине с его тяжелой судьбой, Адамберг перешел по мосту на левый берег, вдыхая по пути запахи Сены, и облокотился о парапет, чтобы посмотреть, как течет река, грязная и измельчавшая, но не утратившая своей мощи. Прошло минут пятнадцать, может, больше. Внезапно Шато со смутной улыбкой оперся о парапет рядом с ним. Нельзя сказать, что он повеселел, но, во всяком случае, его явно отпустило.

– Я сделаю, комиссар. Анализ ДНК.

Адамберг кивнул. Шато расправил плечи и, как всегда, с прямой спиной – от этого он уже никогда не отучится – протянул ему руку:

– Спасибо, гражданин Адамберг.

Шато впервые назвал его по фамилии.

– Пусть жизнь твоя будет счастливой, гражданин Шато, – ответил Адамберг, пожав ему руку. – И пусть потомки твои будут девочками.

Адамберг вернулся домой пешком. Прежде чем открыть ворота, он взглянул на свою ладонь. Не каждому дано пожать руку Робеспьеру.

Глава 48

Глава 48

Адамберг повременил с отъездом до тех пор, пока Селеста не пошла на поправку, и Данглар отвез его в аэропорт. Они расстались у выхода на посадку. На следующий день майор должен был самостоятельно начать допрос убийцы, Шарля Рольбена.

– Знать бы, как к нему подступиться, – сказал Данглар. – По какому пути пойти, какую избрать тактику. Все это не дает мне покоя.

– Не волнуйтесь. Рольбен – жестокий и бессовестный человек, поэтому бесполезно искать особую тактику. Он никогда не расколется, не важно, как вы будете действовать – мягко, тонко, умно, агрессивно или призовете на помощь свое белое вино. Он прекрасно владеет собой, вам не на что надеяться. Просто ознакомьте его с уликами и показаниями свидетелей. Правда, кое-что может все-таки вывести его из себя. Разговаривайте с ним, не проявляя к нему ни малейшего интереса, как будто он ничего из себя не представляет. Держите меня в курсе. Вы собираетесь навестить Селесту?

– Сегодня, во второй половине дня.

– Тогда отдайте ей это, – сказал Адамберг, вынув из кармана трубку. – Ей сразу полегчает. И скажите, что Марк благополучно вернулся на конезавод.

Когда Адамберг прошел на посадку, Данглар еще какое-то время постоял один в просторном холле, сжимая в руке трубку Селесты и всех божьих коровок, которые к ней прилагались. Он хотел дождаться взлета. Там сейчас весна, там растет трава, прямая и зеленая. Майор смотрел на часы.