– Ну я практически постоянно там торчу. А если и отъеду куда, то максимум на пару часов. А мимо главного входа на территорию поместья не попасть.

– И вы до сих пор его законный владелец, верно?

– Естественно.

– Но если вас обвинят в убийстве, что будет?

– Сами прекрасно знаете, что будет. В тюрьму меня посадят.

Тут вмешалась Джеймисон:

– Нет, он имел в виду – что будет с вашими владениями? С домом?

Брови Бэрона сошлись на переносице:

– А, теперь понял… Ну я и без того едва держу голову над водой. В тюрьме мне работать не дадут, так что все мои доходы, и без того маленькие, очень быстро иссякнут.

– Можно ведь продать какие-то ценные вещи. Вроде старинных ружей, которые вы нам показывали…

– Дело не только в этом.

– В чем же еще?

– Ну хоть Брэдли Коста и отклонил мой последний запрос, я все-таки ухитрился где-то с год назад пересмотреть условия залога. Банк чуть уменьшил процент, но добавил одну хитрую формулировочку.

– Какую еще формулировочку? – уточнила Джеймисон.

– Пункт о «моральном облике владельца». Мол, поместье может быть отнесено к историческим памятникам. Это придает ему дополнительную ценность. Но любого рода скандал уменьшает ценность имущества, и вот эту-то дополнительную стоимость они из общей стоимости и вычленили.

– Так вы хотите сказать, что если совершите какое-то преступление и вас арестуют…

– …то у банка появится возможность объявить это неисполнением предусмотренных договором обязательств, лишить меня права выкупа залога и продать имущество с аукциона – тому, кто больше заплатит. Даже если я буду продолжать исправно вносить предусмотренные договором платежи.

– Но какая им разница, если проценты вносятся в срок?

– Потому что обеспечением займа является дом. Если я совершаю серьезное преступление, то, согласно договору, это уменьшает его рыночную стоимость. В итоге сумма обеспечения автоматически становится меньше суммы залога, меня объявляют неплатежеспособным и загребают мое имущество себе… – Бэрон поднял взгляд на Декера. – А вас, похоже, это не удивило.

– Нисколько.