Мимо прогромыхал лесовоз.

— Хорошо, что я этого не знал, — только и произнес я.

— В общем, ты прав — все кончилось нормально, — пожал плечами Чарльз. — Но все равно меня бесит, когда он изображает из себя нашего спасителя.

Мы погрузились в молчание.

— Ты уже решил, куда поедешь на каникулы? — спросил Чарльз.

— Еще не думал, — ответил я. Никаких новостей из Бруклина не поступало, и я почти смирился с мыслью, что дело не выгорело.

— Я собираюсь в Бостон, — объявил он. — У тетки Фрэнсиса квартира на Мальборо-стрит, в двух шагах от Паблик-гарден. На лето она перебирается в загородный дом, и Фрэнсис говорит, я могу у нее пожить.

— Круто.

— Хочешь, присоединяйся. Места хватит — квартира огромная.

— Спасибо, я подумаю.

— Тебе понравится. Фрэнсис сам будет в Нью-Йорке, но обещал наведываться в гости. Ты бывал в Бостоне?

— Нет.

— Тем более. Сходим с тобой в музей Гарднер. И еще обязательно в «Ритц» — в тамошнем баре играет классный тапер.

Он принялся рассказывать мне про какой-то гарвардский музей, где хранится миллион искусственных цветов из венецианского стекла, и тут, метнувшись к обочине, рядом с нами лихо притормозил желтый «фольксваген». Опустив стекло, нас одарила лучезарной улыбкой моя утешительница Трейси.

— Привет, ребят! Подвезти?

Когда мы вошли в квартиру, часы показывали четверть одиннадцатого. Камилла, очевидно, ушла на занятие. Чарльз со стоном сбросил пиджак прямо на пол.

— Как самочувствие?

— Штормит, честно говоря.