— Извините, — сказала она и покраснела. Кожа у нее была покрыта нашими фамильными веснушками. — Я и представить не могла… то есть, конечно, можно предположить, что мы похожи, но так… Надо же! — Она взглянула на мать, снова на меня, на мои руки, на свои руки, на место, где у меня недостает пальца. — Меня зовут Кристал. Я ваша племянница.

Наверное, я должна ее обнять, что мне и хотелось сделать. Мы пожали друг другу руки.

Девушка в нерешительности топталась возле нас, сплетя руки на груди, по-прежнему бросая на меня косые взгляды — так, проходя мимо витрины магазина, стараясь, чтобы никто не заметил, украдкой посматривают на свое отражение.

— Говорила же я тебе, моя девочка, что это произойдет, если должно произойти, — сказала Диондра. — И вот она, пожалуйста. Иди к нам, дорогая, садись.

Она лениво плюхнулась рядом с матерью и прижалась щекой к ее плечу. Теперь она была у нее под крылышком. Диондра поигрывала прядкой рыже-каштановых волос дочери.

— Не могу поверить, что мы в конце концов познакомились, — сказала она. — Я не могла позволить себе искать с вами встречи. Я ведь тайна. — Она посмотрела на мать. — Плод тайной любви, да?

— Да, — подтвердила Диондра.

Значит, она знает, кто она, кто такие Дэн и что ее отец Бен Дэй! Меня поразило, что Диондра поделилась этим с дочерью, не опасаясь, что та выдаст секрет, станет меня искать. Интересно, как давно Кристал об этом знает? Проезжала ли она хоть однажды мимо моего дома, чтобы просто взглянуть? Взглянуть и больше ничего. И зачем Диондра рассказала ей эту страшную правду, если вполне могла этого не делать?

Диондра, должно быть, поняла, о чем я думаю.

— Не переживай, — сказала она, — Кристал все знает. Я ей рассказываю абсолютно все. Мы с ней лучшие подруги.

Кристал закивала:

— У меня даже есть альбом, где наклеены фотографии всех вас. Я их вырезала из газет и журналов. Почти как настоящий семейный альбом. Мне всегда очень хотелось познакомиться с вами лично. Как мне вас называть — тетя Либби? Странное обращение. Очень странное.

Я не знала, что сказать. Просто почувствовала облегчение: значит, Дэи не вымирают. Даже наоборот, процветают, если посмотреть на эту симпатичную стройную девушку, внешне очень похожую на меня, но с полным набором пальцев и на руках, и на ногах и без моих кошмаров в голове. Хотелось узнать о ней как можно больше, каждую мелочь. Не такое ли же у нее слабое зрение, как у Мишель? Нет ли аллергии на клубнику, как у моей мамы? Может быть, комары ее любят так же, как Дебби, — сестру они прямо заживо поедали, а однажды от нее все лето пахло средством от комаров. Мой ли у нее вспыльчивый характер, или она унаследовала сдержанность и отстраненность Бена? Манипулирует ли она людьми так же легко, как Раннер, чуждо ли ей, как и ему, раскаяние? Какая она, какая? Хорошо бы, чтобы она даже в самых незначительных мелочах оказалась похожа на Дэев — это напомнит мне, какими были мы.