Они успели проехать весь Хаммерсмитский мост, прежде чем Дэлглиш нарушил молчание:

— Мне думается, Дэйзи рассказала нам все, что знает, но то, чего в ее рассказе не хватает, многое сводит на нет, верно? Одно пропущенное слово — а какая была бы разница! Змея была за дверью. За какой дверью? Она слышала голос. Мужской или женский? Кто-то нес пылесос. Мужчина или женщина? Но мы хотя бы не должны теперь опираться на неубедительность прощальной записки, чтобы быть уверенными в том, что это — убийство.

В приемной Уоппинга Дэниел работал в полном одиночестве. Кейт, испытывая из-за него неловкость, хотела было оставить их с Дэлглишем наедине, но это оказалось затруднительно — уловка выглядела бы слишком явной. Дэлглиш кратко изложил результаты их утренних опросов. Дэниел встал. В памяти Кейт это инстинктивное движение вызвало образ подсудимого, поднявшегося, чтобы выслушать приговор. Его волевое лицо было очень бледным.

— Простите, сэр. Я должен был сломать их алиби. Это ужасная ошибка.

— Во всяком случае, достойная сожаления.

— Я должен сообщить вам, сэр, что сержант Роббинс высказывал сомнение. Он с самого начала подумал, что девочка лжет, и хотел оказать на нее давление.

— С ребенком это всегда не так-то просто, — сказал Дэлглиш. — Если бы у Дэйзи и сержанта Роббинса дело дошло до схватки двух воль, я вовсе не уверен, что не поставил бы на Дэйзи.

Как интересно, думала Кейт, что Роббинс не поверил девочке. Странным образом ему удавалось совмещать веру в прирожденное благородство человека с нежеланием поверить чему бы то ни было из того, что говорит свидетель. По-видимому, как человек религиозный, он более, чем Дэниел, готов верить в первородный грех. Но со стороны Дэниела великодушно было сказать об этом. Великодушно — да, однако если она позволит себе некоторый цинизм, то и весьма расчетливо — при хорошем знании А.Д.

А Дэниел, словно упрямо стремясь ухудшить положение, сказал:

— Но ведь если бы алиби меня не удовлетворило, Эсме Карлинг была бы сегодня жива.

— Возможно. Не следует слишком предаваться осознанию собственной вины, Дэниел. В смерти Эсме Карлинг виновен тот человек, который ее убил. А как там с аутопсией? Нашли что-нибудь неожиданное?

— Смерть в результате паралича блуждающего нерва, сэр. Она умерла сразу, как только ремень захлестнул горло. Когда ее опустили в воду, она была уже мертва.

— Что ж, по крайней мере это была быстрая смерть. А что с катером? Есть новости от Ферриса?

Лицо Дэниела просветлело.

— Да, сэр. Хорошие новости. Феррис нашел совсем маленькие волокна ткани, зацепившиеся за небольшой скол в деревянном полу каюты. Они розовые, сэр. А на ней был твидовый жакет, сэр, желтовато-коричневый с розовым. Если повезет, лаборатория сможет доказать соответствие.