– Девятое апреля, – сообщил Сеппо и кивнул радостно. – Сейчас я помню. Это же была среда.

– И относительно среды помнишь? – сказал Стигсон. – И почему же?

– Потому что сегодня тоже среда, – ответил Сеппо. – Среда 28 мая. В апреле ведь тридцать дней, – объяснил он и на всякий случай показал Стигсону свои наручные часы.

«Парень, должно быть, совсем чокнутый», – подумал Альм и решил резко поменять тему.

– Ты помнишь, как ударил его? – спросил он.

– Да, – кивнул Сеппо.

– Тоже с применением карате? – поинтересовался Альм.

– Нет, – ответил Сеппо. – Я ударил его моей бейсбольной битой.

– То, что ты говоришь сейчас, очень серьезно, – сказал Альм. – Прежде ты говорил, что в первый раз ударил Карла приемом карате, но сейчас утверждаешь, что использовал бейсбольную биту? Почему ты это сделал?

– Я уже объяснял, – нахмурился Сеппо. – Я ужасно рассердился.

* * *

Альм шепотом переговорил с прокурором по своему мобильному. Потом они забрали с собой бейсбольную биту Сеппо, но не стали трогать его самого.

– Нам понадобится переговорить с тобой завтра, – предупредил парня Альм. – Поэтому желательно, чтобы ты никуда не уезжал.

– Хорошо, – сказал Сеппо. – Я никогда никуда не уезжаю.

80

80

На следующий день после пресс-конференции Бекстрём собрал свою разыскную группу на очередное совещание. Когда он пришел, Альм уже сидел там и прямо подпрыгивал на месте, горя желанием получить слово, поэтому Бекстрём специально потратил приличное время на различные формальности, прежде чем наконец попросил Надю рассказать о ее важной находке – бухгалтерии Даниэльссона и его завещании.

Надя тоже сделала это без спешки.

– Значит, ты утверждаешь, что Даниэльссон владел состоянием в двадцать пять миллионов, – уточнил Бекстрём.

«И это обычный пьяница, куда катится Швеция», – подумал он.