Все идет как по маслу. Так думал Бекстрём, выводя на принтер копии всех фотографий интерьера, сделанные Ниеми и его коллегами из технического отдела на месте преступления. Он сунул пачку снимков в свой коричневый портфель и взял его с собой к себе в кабинет, чтобы проверить все в последний раз в тишине и покое.

– Главное, ничего не упустить, – сказал себе Бекстрём и достал список, который написал, прежде чем поехал на работу.

Он пометил все пункты за исключением двух в длинном перечне в своей маленькой черной записной книжке. Потом сунул ее в ящик письменного стола, тот самый, где хранил свою хорошую русскую водку, и даже колебался какое-то мгновение, прежде чем решил, что это дело пока вполне может подождать. Запер ящик, спрятал ключ в тайное место и на лифте спустился в гараж.

* * *

– Рассказывай, – сказала Утка Карлссон, как только он сел на пассажирское сиденье рядом с ней.

– Я получил информацию, – сообщил Бекстрём, открыл пошире свой коричневый портфель так, чтобы она могла заглянуть внутрь, и дал ей фотографии всех пятнадцати икон, которые получил от Гегурры, в то время как снимки малыша Пиноккио остались лежать во внутреннем кармане его пиджака.

– Что это такое? – спросила Анника Карлссон.

– Я получил их от анонимного осведомителя, – сообщил Бекстрём. – Хотя ему можно верить. И мне пришло в голову, что это, возможно, наш мотив.

– Куча старых картин. – Утка покачала головой, перелистывая полученные фотографии. Ничего подобного я не видела. Ты имеешь в виду, что они могли находиться дома у Эрикссона?

– Не помешает взглянуть еще раз, – ответил Бекстрём и красноречиво пожал плечами. – Даже если я опасаюсь, что они попали в белые картонные коробки, которые, по словам наших свидетелей, неизвестный выносил из дома. На фотографиях ты видишь русские иконы, полученные Эрикссоном для продажи от его клиента. Среди них, по-видимому, есть очень ценные. Речь идет о миллионах крон, если верить моему источнику, – объяснил он.

– По-твоему, они пропустили какую-то из них и именно поэтому вернулись позднее ночью. – Анника Карлссон, судя по выражению лица, заинтересовалась услышанным. – Пожалуй, я соглашусь с тобой, шеф. Кто-то, кто знает его и в курсе относительно имеющихся у него картин, приходит к нему домой и грабит его. Но они забирают не все, что собирались. Возвращаются снова позднее ночью. Это, пожалуй, объясняет и то и другое.

– Никогда не помешает взглянуть еще раз, – повторил Бекстрём, поскольку сидевшая рядом с ним лесбиянка-мужененавистница только что заглотила наживку и крючок, грузило и леску.