— Что? — спросил он.

— Мясная запеканка.

— Ясно… — Интонация вдруг пошла вверх, поставив после слова вопросительный знак.

Она знала, что он имеет в виду: «Снова мясо? А может, почаще готовить рыбу?»

— Хорошо, — сказал он без выражения и склонился над кастрюлей.

— Что ты делал? Ты весь промок от пота!

— Сегодня нет тренировки, и я проехался на велосипеде до Согне-фьорда и обратно. А что это в воде плавает?

— Не знаю, — ответила Вибекке. — Сама только что увидела.

— Не знаешь? А разве ты не училась на повара?

Он молниеносным движением схватил один из сгустков большим и указательным пальцами и попробовал на вкус. Она смотрела на его затылок, на негустые темные волосы, которые поначалу так ей нравились, — подстриженные, ухоженные, зачесанные на пробор. Он выглядел таким надежным, уверенным в себе. Как человек с большими планами на будущее. Причем не только на свое.

— Ну и на что похоже? — спросила она.

— Ни на что, — ответил он, по-прежнему разглядывая плиту. — На яйцо.

— Яйцо? Но я ведь мыла эту кастрюлю… — Она вдруг замолчала, не договорив.

Он обернулся:

— Что такое?

— Смотри, капает. — Она показала на его голову.

Он наморщил лоб и провел рукой по затылку. Потом, будто по команде, они вместе запрокинули головы и посмотрели на потолок. На нем висело две капли. Близорукая Вибекке вряд ли заметила бы их, будь они чистыми и прозрачными, но они такими не были.

— Кажется, у Камиллы потоп, — сказал Андерс. — Позвони ей, а я схожу за консьержем.

Вибекке посмотрела на потолок. И снова на кастрюлю с черными сгустками. Сердце опять забилось в бешеном темпе.

— О господи… — прошептала она.