— Холодно, — сказала она. — Есть хотите?
— Спасибо, я только что позавтракала, — ответила Беата.
Харри с улыбкой покачал головой.
Женщина провела их в комнату. За столом, по всей вероятности, собралась вся семья Михолеч: двое взрослых мужчин, мальчик в Олеговых годах, маленькая девчушка и девушка, должно быть София. Глаза прятались под черной челкой, на коленях у нее сидел младенец.
—
— Это мой муж, — сказала женщина. — Он понимает по-норвежски, но говорит плохо. А это дядя Иосип. Приехал в гости на Рождество. И мои дети.
— Все четверо? — спросила Беата.
— Да, — засмеялась хозяйка. — Последний дар Божий.
— Прелестный малыш! — Беата состроила гримаску младенцу, который радостно заагукал в ответ, и конечно же, как Харри и ожидал, потрепала его по румяной пухлой щечке. Через год, самое большее через два они с Халворсеном тоже заведут такого.
Мужчина что-то сказал, женщина ответила. Потом повернулась к Харри:
— Он говорит, у вас в Норвегии хотят, чтобы тут работали одни норвежцы. Сколько он ни старается, работы найти не может.
Харри перехватил взгляд мужчины и кивнул ему, однако ответа не получил.
— Садитесь! — Женщина указала на два свободных стула.
Они сели. Беата достала блокнот, и Харри начал:
— Мы хотим задать несколько вопросов о…
— …Роберте Карлсене, — докончила хозяйка и посмотрела на мужа. Тот согласно кивнул.
— Совершенно верно. Что вы можете рассказать о нем?
— Мало что. Сталкивались с ним раз-другой, и всё.
— И всё. — Взгляд женщины как бы невзначай скользнул по Софии, которая сидела молча, зарывшись лицом во взъерошенные волосики младенца. — Юн упросил Роберта помочь нам, когда мы летом переезжали сюда из маленькой квартирки в подъезде А. Юн — хороший парень. Он устроил нам эту вот квартиру побольше, понимаете? — Она улыбнулась малышу. — А Роберт большей частью только с Софией болтал. И… ну в общем, ей всего-навсего пятнадцать.