— Однако единственным оружием оказался осколок стекла в кармане куртки. На осколке обнаружена кровь, и судмедэкспертиза обещала завтра дать заключение. Пистолет он, видимо, до поры до времени спрятал, ведь это отягчающая улика. Документов при нем не нашли.

— А что-нибудь другое нашли? — машинально спросил Харри, поскольку мысленно находился совсем в другом месте. В соборе Святого Стефана. «Клянусь именем Сына…»

— В углу контейнера лежали наркоманские причиндалы. Шприц, ложка и все такое. Но самое интересное — подвешенный к потолку труп собаки. Черного метцнера, как сказал смотритель склада. Причем от собаки отрезали куски мяса.

— Рад слышать, — буркнул Харри.

— Что?

— Да так, ничего.

— Это объясняет, как ты и говорил, куски мяса в рвотных массах с Гётеборггата.

— Кто еще, кроме «Дельты», участвовал в операции?

— Судя по отчету, больше никто.

— А, собственно, чей это отчет?

— Руководителя операции, разумеется. Сиверта Фалкейда.

— Разумеется.

— Так или иначе, теперь все позади.

— Нет!

— Не надо кричать, Харри.

— Не позади. Где есть принц, есть и король.

— Да что с тобой такое? — Щеки у Беаты вспыхнули. — Наемный киллер убит, а ты говоришь так, будто у него был… сообщник.

Халворсен, думал Харри. Она хотела сказать: Халворсен. Он зажмурил глаза, под веками заплясали красные пятнышки. Как свечи, думал он. Как свечи в церкви. Когда хоронили мать, он был ребенком. На Ондалснесе, с видом на горы, как она просила на смертном одре. И они стояли там — отец, Сестрёныш и он, — слушали, как священник говорит о человеке, которого вообще не знал. Потому что отец говорить не мог. И пожалуй, Харри уже тогда понял, что без нее они не семья. А дед, от которого Харри унаследовал высоченный рост, наклонился к нему и, дыша свежим перегаром, сказал, что так должно быть, что родители уходят первыми. Харри сглотнул комок в горле.

— Я разыскал шефа Станкича, — сказал он. — И она подтвердила, что убийство заказал Роберт Карлсен.

Беата ошеломленно смотрела на него.