Кайя не ответила. Микаэль улыбался той улыбкой, о которой она могла только мечтать во время долгой разлуки, когда работа или семейные обязательства мешали их встречам. Так почему эта улыбка действует на нее сейчас как рвотное?
— Ты… не собираешься ли ты…
— Я собираюсь сделать то, что должен, — сказал Микаэль и глянул на свои часы.
— А должен ты…
Он пожал плечами:
— А ты как думала? Поменять головы на плахе, ясное дело.
— Не проси меня об этом, Микаэль.
— А я тебя и не прошу, дорогая. Я тебе приказываю.
Голос ее был едва слышен:
— А если… если я скажу «нет»?
— Тогда я уничтожу не только Холе, но и тебя тоже.
Свет с потолка высветил пятна на его лице. Как он красив, подумала она. Кто-то должен написать его портрет.
Сейчас марионетки заплясали, как им и полагается. Харри Холе выяснил, что я звонил Элиасу Скугу. Он мне нравится. Я думаю, мы, возможно, могли бы стать друзьями, если бы встретились в детстве или молодости. У нас есть кое-что общее. Например, интеллект. Похоже, он единственный из следователей способен разглядеть то, что прячется за видимыми фактами. Но это, конечно, означает также, что с ним надо быть осторожнее. С нетерпением жду продолжения. Как ребенок.
Сейчас марионетки заплясали, как им и полагается. Харри Холе выяснил, что я звонил Элиасу Скугу. Он мне нравится. Я думаю, мы, возможно, могли бы стать друзьями, если бы встретились в детстве или молодости. У нас есть кое-что общее. Например, интеллект. Похоже, он единственный из следователей способен разглядеть то, что прячется за видимыми фактами. Но это, конечно, означает также, что с ним надо быть осторожнее. С нетерпением жду продолжения. Как ребенок.
Часть четвертая
Часть четвертая
Глава 46
Красный жук
Глава 46
Красный жук