Сигурд Олтман посмотрел на свои руки и улыбнулся.

— Но вот дальше Харри ошибся. Я вовсе не планировал, чтобы Аделе умерла. Всего лишь хотел унизить Тони перед всеми. В том числе и теми, кто, как он надеялся, станет его родней, перед этой дойной коровой — его будущим тестем Галтунгом, у которого он рассчитывал вытянуть денежки на свою авантюру в Конго. Зачем же еще Тони жениться на такой серой мышке, как Лене Галтунг?

— И то правда, — улыбнулся Микаэль Бельман, показывая, что разделает его мнение.

— И я написал Тони письмо от имени Аделе. Дескать, она забеременела от него и хочет оставить ребенка. Но будущая мать-одиночка обязана позаботиться о материальной стороне, и поэтому, дескать, нужны деньги, тогда обещаю молчать о том, что это его ребенок. Для начала четыреста тысяч. Деньги он должен принести на многоярусную парковку за магазином «Лефдал» в Сандвике через два дня в полночь. А потом я написал Аделе от имени Тони и пригласил ее на свидание в том же месте и в то же время. Я знал, что время и место придется Аделе по вкусу, и рассчитывал на то, что они, так сказать, не обменялись координатами и номерами телефонов. Что обман не раскроется прежде, чем станет уже поздно, прежде, чем я получу то, что мне надо. В одиннадцать часов я сам уже был на месте и сидел в машине с камерой наготове. Мой план был заснять свидание, чем бы оно ни закончилось, ссорой или траханьем, я собирался послать фото вместе с разоблачительной историей Андерсу Галтунгу. И только.

Сигурд посмотрел на Бельмана и повторил:

— И только.

Бельман кивнул, и Олтман продолжил:

— Тони прибыл раньше времени. Он припарковался, вышел и огляделся, прежде чем исчез в тени деревьев, ведущих к реке. Я сполз как можно ниже. Потом приехала Аделе. Я опустил окно, чтобы слышать. Она стояла и ждала, оглядывалась, смотрела на часы. Я видел, как Тони подошел и встал прямо у нее за спиной, так близко, что казалось просто невероятным, что она его не замечает. Я видел, как он извлек здоровенный саамский нож и обхватил ее рукой за шею. Когда он нес ее к своей машине, она пыталась вырываться. И когда он открыл дверь, я увидел, что сиденья в машине обтянуты полиэтиленом. Я не слышал, что Тони сказал ей, но включил камеру и навел на них. Видел, как он силой заставил ее взять ручку, что он ей явно что-то диктовал, а она писала на открытке.

— Открытка из Кигали, — сказал Бельман. — Он спланировал все заранее. Она должна была исчезнуть.

— Я снимал и ни о чем другом не думал. Пока вдруг не увидел, как он занес руку и вонзил нож ей в горло. Я не верил своим глазам. Кровь хлынула фонтаном, забрызгав лобовое стекло.