— Сейчас, когда сделка совершилась, я думаю, вы можете мне кое-что рассказать.

— Валяйте, спрашивайте, комиссар.

— Почему вы не остановили Харри, как только поняли, что он собирается вас арестовать?

Олтман пожал плечами:

— Я подумал, что это забавное недоразумение. Само недоразумение понять можно. А вот понять, почему арест следовало произвести в Утре-Энебакке, я не мог. С какой вдруг стати? А если ты чего-то не понимаешь, лучше молчать в тряпочку. И я молчал, пока до меня не дошло, пока я не увидел всю грандиозную картину.

— И что же вам поведала эта грандиозная картина?

— Что я нахожусь в точке неустойчивого равновесия.

— Как вас понимать?

— Ну я же знал о конфликте между КРИПОС и убойным отделом. И я понял: вот мой шанс. Когда ты находишься в точке неустойчивого равновесия, ты можешь склонить чашу весов в ту или другую сторону.

— Но почему вы не попытались провернуть с Харри ту же сделку, которую предложили мне?

— Из точки неустойчивого равновесия всегда следует обращаться к той из сторон, которая вот-вот проиграет. В отчаянии она дороже заплатит за то, что ты можешь ей предложить. Обычная теория игр.

— А почему вы были так уверены, что не Харри вот-вот проиграет?

— Я не был уверен, но тут есть еще один фактор. Я начал понемногу узнавать Харри. Он не так легко идет на компромиссы, как вы, Бельман. Личный престиж его вообще не волнует, он просто хочет арестовать плохих парней. Всех плохих парней. Его бы устроил такой расклад: главная роль достается Тони, а я — режиссер. И тогда бы мне так легко не отделаться. Я все просчитал и решил, что такой карьерист, как вы, иначе смотрит на вещи. А Юхан Крон со мной согласился. Вы бы сочли выгодным для себя арестовать непосредственного убийцу. Вам-то известно, что людей больше всего интересует, кто это сделал, кто осуществил убийство, а не кто все задумал. Коль скоро фильм провалился, для режиссера лучше, если главную роль в нем сыграл Том Круз, ведь винить в провале будут его. Людям и прессе подавай что-нибудь попроще, а мое преступление не очевидное, оно сложное. Вне всякого сомнения, суд приговорил бы меня к пожизненному, но в таком деле главное не суд, а политика. Если народ и пресса довольны, то довольно и министерство юстиции, и все они, довольные, расходятся по домам. А если мне удастся отделаться небольшим или даже условным сроком, то и цена не так высока.

— Не для всех, — заметил Бельман.

Олтман коротко хохотнул. Эхо заглушило их шаги.

— Послушайте совета знающего человека, комиссар. Оставьте все как есть. Не надо заморачиваться. Несправедливость — это как климат. Если вы не можете с этим ужиться, придется куда-нибудь уехать. Несправедливость даже не часть механизма. Это и есть механизм.