Ланселот начал загибать пальцы, поросшие красноватыми волосками.

– Начал я с того, что в театре «кушать подано» говорил. Хотел актером стать, да быстро раздумал.

– Что вы заканчивали? – поинтересовался Макар.

– Театральное училище в Нижнем. Пока учился, освоил фортепьяно, гитару, тромбон... В общем, на чем угодно могу помаленьку играть. Говорят, неплохо получается. В театре повертелся, принюхался и решил бросать это дело, пока не затянуло. Устроился лабухом в ресторанчике. Ох, и лихо мы тогда играли! – Силотский довольно усмехнулся в бороду. – Деньги начали зарабатывать, а на самом пике я снова не выдержал – бросил группу, устроился – вы не поверите! – грузчиком. Ей-богу, не вру! Захотелось себя попробовать, силу свою, что ли... Ну да идиотское это занятие я бросил через неделю, подался на юга с археологической экспедицией. Им как раз люди нужны были. Интересно до чертиков! А затем вернулся – и официантом в ресторан.

– Эх, как вас пошвыряло, – не удержался Сергей.

– Нет, это не меня швыряло, – покачал головой человек, называвший себя Ланселотом. – Это я сам себя швырял. Я, знаете, с юности чувствовал, что не могу долго на одном месте находиться, душно мне становится, тяжело. Как будто трясина засасывает, стоит осесть где-нибудь. Потихоньку научился всякие подсказки из воздуха ловить. И ведь ни разу они меня не обманули!

– Какие подсказки из воздуха?

Гость задумался, но ненадолго, и поднял на Макара веселые голубые глаза.

– Раз про официанта речь зашла, скажу вот что: трудился я в «Нимфе», это был ресторанчик полубандитского пошиба с соответствующей клиентурой. Если и захаживали туда люди приличные, то исключительно по незнанию, и второй раз возвращаться не торопились. Хотя кухня была отменная, да и нас, официантов, вышколили так, что все по струнке перед клиентами ходили. Сколько я там типажей насмотрелся, каких разговоров наслушался – об этом можно отдельную книгу написать. Может, когда и напишу. Так вот, работал я там, и на чаевых неплохо жил. Откладывал помаленьку – была у меня одна задумка... Ну да сейчас не о том. Я для себя так решил: еще полгода продержусь – и буду что-то новое подыскивать. А в тот вечер несу заказ – как сейчас помню, котлету по-боярски заказали, – и возле одного столика нога у меня – раз! – и едет по полу. Там, оказывается, кто-то случайно плеснул воды, а убрать не успели. Чувствую, сейчас упаду на клиента, и котлетка моя будет у него за шиворотом.

– Упали?

– Удержался! – с гордостью ответил бородач. – И тарелку удержал, как циркач, ей-богу. Так ловко сманеврировал – клиент на меня и внимания не обратил. Я возле него задержался и слышу, он говорит приятелю: хватит баловаться, иначе у нас с тобой могут быть кривые проблемы. Слово-то какое подобрал неподходящее, царапающее – «кривые»! И, знаете, мне показалось, будто он мне это говорит. Даже не по себе стало. Обслуживаю я другие столики и чувствую – колотит меня, руки трясутся. Паршиво-препаршиво, и в голове крутится: «иначе у нас с тобой могут быть кривые проблемы». И так на меня это подействовало, что я не выдержал: остановился возле одного клиента, который собирался стопочку перед салатом опрокинуть, вынул у него рюмку из рук и выпил сам. До того мне паршиво стало.