Элеонор распаковала корзинку для пикника и разложила вкусности, заботливо приготовленные миссис Стивенсон. Солнце поднималось все выше и выше, девочки вместе с мамой ели сэндвичи с ветчиной, румяные сладкие яблоки и огромные куски кекса, запивая все это великолепие имбирным лимонадом. Эдвина следила за ними умоляющими глазами и жадно хватала перепадавшие ей лакомые кусочки.

Стояла удивительно теплая для октября погода. Элеонор расстегнула перламутровые пуговки на манжетах и дважды аккуратно подвернула рукава. После ленча ее разморило. Закрыв глаза, Элеонор слушала ленивый спор девочек из-за последнего куска кекса, но вскоре ее внимание переключилось на плеск воды в ручье, где резвилась сверкающая на солнце форель, стрекотание невидимых сверчков у опушки леса, теплый шелест листьев в саду. Каждый звук казался громче обычного, словно кто-то зачаровал этот клочок земли, как в одной из сказок мистера Ллевелина. Элеонор вздохнула. Старик уже месяц как уехал; в конце лета он всегда перебирался в Италию, где теплый климат успокаивал его больные ноги и мятущуюся душу. Элеонор ужасно по нему скучала: зимние месяцы в Лоэннете казались длиннее и холоднее, а она сама становилась строже и сдержаннее. Только мистер Ллевелин видел в Элеонор ускользающую тень девочки с непокорными спутанными волосами и таким же непокорным характером.

Элеонор заснула и во сне вернулась в детство. Она плыла на своей лодочке, ветер раздувал белый парус, а папа и мистер Ллевелин махали с берега. На сердце было легко и радостно, она не чувствовала ни сомнений, ни страха. Солнечные блики дрожали на воде, листья блестели… Но когда Элеонор оглянулась, чтобы помахать еще раз, то поняла, что заплыла слишком далеко, а озеро вдруг поменяло форму, разлилось вширь, и течение все дальше уносит Элеонор от дома и родных. Волны раскачивали лодку, и…

Она проснулась от того, что ее трясли за плечо.

– Мама, проснись! Мама!

– Что случилось?

День помрачнел. На западе собирались плотные темные тучи, поднялся ветер. Элеонор торопливо села, огляделась, пересчитывая детей.

– Клементина?

– Здесь она. Мы волнуемся за Эдвину. Полчаса назад побежала за кроликом и до сих пор не вернулась, а сейчас польет дождь.

– Полчаса назад… сколько времени я проспала? – Элеонор посмотрела на часы. Почти три. – Куда она побежала?

Дебора показала на рощицу вдали, и Элеонор вгляделась туда, словно надеялась, что если смотреть достаточно пристально, то можно усилием воли вытащить собаку из кустов.

Небо стало цвета спелого тутовника. Пахло надвигающейся грозой, в воздухе ощущалась влажная духота. Скоро польет дождь, однако не бросить ведь Эдвину, тем более так далеко от дома. Она стара и подслеповата и со своими больными суставами вряд ли выберется отсюда сама.