– О, я не слышала об этом, – тихо проговорила я. В горле у меня появился комок.

Когда мы отправились в сад, я взяла с собой маленький мешочек, который все время сжимала в руке в самолете.

– Как вам нравится мебель? – спросила Лидия, указывая на набор шезлонгов, разных столиков и корабельных кресел. – На следующей неделе я сделаю подсветку, а Джеймс хочет устроить гриль и, может быть, камин на улице.

– Должно получиться чудесно, – улыбнулась я.

К нам подошел отец Рекса. В руке он держал какую-то книгу.

– Здравствуйте, – с гордой улыбкой сказал он. – Посмотрите, что я в прошлые выходные нашел в Хитроу, когда зашел в книжный магазин.

Я узнала цветок на обложке и улыбнулась Рексу:

– Сколько стоит автограф на моем экземпляре?

Рекс взял книгу, вынул из кармана ручку и расписался на форзаце. Мне никогда не надоедало смотреть на обложку: «Рекс Синклер. Последняя камелия» – и посвящение внутри: «Моей жене Эддисон с вечной любовью». Я сжала его руку.

– Смотрите! – воскликнула Лидия, указывая на склон холма, откуда к нам направлялись три человека. – Вон они.

Я сразу узнала Николаса. Его волосы стали совсем седыми, а лицо немного осунулось, и я задумалась о том, как годы изменят мое лицо.

– Эддисон, – сказал он, тепло пожимая мои руки, – я так рад видеть вас снова. – Николас повернулся к стоявшим рядом с ним женщинам. – Это мои сестры, Кэтрин и Джейн.

– Так чудесно увидеть вас, – сказала я им. – У меня такое чувство, будто мы знакомы.

– Если бы не вы, мы бы, наверное, никогда сюда не вернулись, – улыбнулась Джейн.

Кэтрин кивнула и взяла брата за руку.

– У меня нет слов, чтобы описать мои чувства от одного пребывания здесь.

Я держала в руке мешочек.

– Прежде чем пойти посмотреть на табличку, я подумала, что, может быть, сначала покажу вам еще кое-что – это нечто особенное, я привезла это из Нью-Йорка.

Все в ожидании уставились на мешочек, а я вынула оттуда терракотовый горшок, который держала на руках, как дитя, в течение всего полета через Атлантику. Из земли, еще сырой от воды, которой я полила его в самолете, высовывался маленький, но полный жизни побег почти в фут высотой, который мне удалось прорастить из семени миддлберийской розовой, найденного в медальоне.

– Любимая камелия вашей матери, – сказала я, поднимая росток всем на обозрение.