— Да, это понятно. Кант работал в Германии, и в Лондоне найти его труды непросто. Мне довелось перевести несколько его сочинений, и я вам их пришлю. Можно, я дотронусь до трупов?

И как это часто случалось с сентенциями Де Квинси, последняя его просьба прозвучала совершенно естественно.

— Если считаете это необходимым.

— Считаю.

Де Квинси шагнул к навалившемуся на стойку хозяину таверны.

— Если бы не кровь, можно было бы подумать, что он слишком долго работал без отдыха или же чрезмерно употребил джина и заснул.

— Да, такое впечатление и создается, — согласился Райан.

— До тех пор, пока я не попытаюсь приподнять его.

Де Квинси взял обеими руками голову мертвеца и приподнял. Шея была так глубоко перерезана чудовищным орудием преступления, лежавшим здесь же, на стойке, что виднелась гортань. Заскрипела кость.

— О…

— Да уж, — кивнул Райан. — Именно что «о…».

Де Квинси еще откинул голову назад и внимательно исследовал передник, прикрывавший грудь до самой шеи. Некогда белый, сейчас он был весь заляпан кровью.

— Узор очень впечатляет. Если бы существовал такой способ создавать картины, нанося случайным образом на холст краску (или, в нашем случае, кровь), это был бы великолепный экземпляр.

— Вы сошли с ума, — с отвращением произнес Райан.

Но Де Квинси его, похоже, не услышал.

— Крюк ломика, который лежит на стойке, выпачкан в крови. Подобный предмет был использован во втором убийстве на Рэтклифф-хайвей. Сорок три года назад преступник оставил орудие убийства так же, как сделал это сейчас.

— Да, вы упоминаете об этом в своем эссе. Получается, снова убийца использует вашу книгу как руководство к действию.

— Эмили, наш разговор тебя не огорчает?

— Я бы предпочла сейчас находиться в нашем доме в Эдинбурге, — ответила девушка, по-прежнему сидя спиной к отцу, и гулкое эхо прокатилось по таверне.

— И я тоже, дорогая. Я не могу дождаться, когда вернусь домой и снова буду скрываться от сборщиков налогов. Они теперь уже не кажутся вселенским злом. Может быть, если смочить платок в вине и дышать через него, запах станет не таким сильным?