И все же Колин так убедительно справился со своей ролью, что Траск в награду взял его с собой в Париж, чтобы показать, какой роскошью способен окружить мальчика. И однажды вечером, когда Колин, с разрешения спутника, выпил два стакана вина, Траск зашел в темную спальню мальчика и забрался к нему в постель.

«Это был тяжелый выбор для меня, – объяснял Колин много лет спустя, когда Траск был уже парализован. – Я мог бы сопротивляться и кричать, но ты просто заявил бы тем, кто прибежит на крик, что твоему сыну приснился кошмар. А потом бросил бы меня на самой грязной парижской улице. Сердце у меня разрывалось от отвращения, но я решил уступить тебе и позволить сделать со мной все, что ты пожелаешь. Все это время я не переставал думать об отце, матери и сестрах. Я сказал себе, что твое богатство поможет мне достичь цели. Я готов был вытерпеть что угодно, лишь бы отомстить за страдания родных».

И ему пришлось терпеть. Терпеть каждую ночь. Чтобы деловые партнеры и слуги действительно считали его сыном Траска – а как иначе тот мог спать с мальчиком, не опасаясь виселицы? – Траск установил строгие правила, которые Колин обязан был соблюдать. Мальчику наняли лучших учителей, чтобы мнимому отцу не приходилось краснеть за него перед своими партнерами. Колин работал на строительстве железной дороги, помогая рыть канавы и укладывать рельсы, натирая такие мозоли, что казалось, от них уже не избавиться. «Раз ты мой сын, покажи всем, что ты настоящий мужчина!» – наставлял его Траск, чтобы никто и заподозрить не мог, чем они занимаются каждую ночь.

Сквозь слезы Джеремайя Траск продолжал всматриваться в свои мучительные воспоминания. Если бы только он не пришел в тот день на рынок Ковент-Гардена. Если бы не встретил этого отчаянного ирландского мальчишку.

Мысли перепрыгнули на семь лет вперед, когда он, сидя в личном вагоне поезда, сообщил Колину, что тот стал слишком взрослым и больше не представляет интереса как компаньон: «Я пошлю тебя в поездку по Европе. У тебя будет достаточно денег, чтобы раздобыть поддельные документы и начать новую жизнь. Через несколько месяцев я объявлю, что ты, как и моя вымышленная жена, трагически умер от лихорадки в Италии».

И сейчас Траск снова пережил то потрясение, когда Колин взревел от ярости и с неожиданной силой сбросил его с идущего полным ходом поезда. Вспомнил панику, пришедшую на смену потрясению… И боль, сменившую панику… И наконец, исчезновение боли. Он лежал парализованный на рельсах, зажмурившись от едкого дыма, что валил из трубы удаляющегося поезда.