Я услышала, как он поднимается по лестнице, и поняла, что не заперла дверь ванной. И тихо сказала:

— Он здесь. Приходи завтра. Когда он уйдет на работу. Я соберу вещи. И позвоню тебе.

— Черт, — выругалась она. — Ладно. Но не забудь сделать запись в дневнике. Как можно скорее. Не забудь.

Я подумала о дневнике, спрятанном в коробке из-под обуви. Надо успокоиться, решила я. Притвориться, что все в порядке, по крайней мере, до тех пор, пока я не доберусь до него и не напишу, что мне грозит опасность.

— Помоги мне, — взмолилась я. — Помоги!

И нажала «отбой» в тот самый момент, когда он распахнул дверь ванной.

На этом записи обрывались. Я в панике пролистала дневник до конца, но остальные страницы были пусты. Мне хотелось прочесть историю своей жизни дальше! Но больше ничего не было. Бен обнаружил дневник, вырвал страницы, и Клэр не пришла на помощь. Когда дневник забрал доктор Нэш — кажется, это случилось во вторник, — я ни о чем не подозревала.

Вдруг меня осенило. Словно с глаз спала пелена, я поняла, почему надпись на доске в кухне так меня растревожила. Почерк! Эти аккуратные буквы, даже заглавные, были совершенно не схожи с почерком, которым было написано письмо, переданное мне Клэр. Подсознательно я, видимо, поняла, что это писали два разных человека.

Я подняла голову. Бен — или тот, кто лишь назывался Беном — уже вышел из душа. Он стоял одетый на пороге ванной, и смотрел на меня. Не знаю, долго ли он наблюдал, как я читаю. В его глазах была какая-то мутная пустота, словно то, что он видел, ему было глубоко неинтересно, даже осточертело.

У меня перехватило дыхание. Я выронила листки. Они разлетелись по полу.

— Ты! — крикнула я. — Кто ты такой?

Он не отвечал, лишь поглядел на разбросанные листки.

— Отвечай мне! — я говорила приказным тоном, но на самом деле не чувствовала особой уверенности.