— Дрянь! — кричит он. Я перешагиваю через него и хочу добраться до двери.
Я успеваю сделать три шага, и он хватает меня за щиколотку. Я падаю. На моем пути — стул, задвинутый под туалетный столик. Я ударяюсь об него головой. С одной стороны, к счастью он смягчает мое падение. С другой — мое тело неестественно вывернулось, и, когда я рухнула на пол, спину и шею пронзает боль, мне кажется, я что-то сломала. И все-таки я ползу к двери, хотя он держит меня за ногу. Он дергает меня к себе, а потом тяжело падает сверху всем телом, так что его губы оказываются в сантиметре от моего уха.
— Майк… — всхлипываю я. — Майк!
Вижу перед собой брошенную на пол фотографию Адама и Хелен. И в эту страшную минуту я думаю: а как же он сумел ее достать? До меня доходит: Адам прислал мне их снимок в клинику, а Майк забрал его вместе с остальными, когда меня выписали.
— Тупая, глупая баба, — шипит он мне прямо в ухо. Одной рукой он сжимает мне горло, другой хватает в кулак мои волосы. Дергает мою голову вверх, чуть не ломая мне шею. — На хрена ты побежала, на что ты надеялась, сука?
— Прости меня, — прошептала я. Я не могла пошевелиться. Одна рука была придавлена моим телом, вторая прижата его ногой к моей спине.
— Куда это ты собралась, можно узнать, а? — он рычит почти как дикий зверь, источая животную ненависть.
— Прости меня, — повторяю я. Это все, что приходит мне в голову. — Прости.
Я помню время, когда этого было достаточно, чтобы он помог мне выпутаться из любой беды.
— Хватит талдычить одно и то же, ты, сучка! — сипит он. Запрокидывает мою голову еще больше назад, затем резко дергает вниз. Мой лоб, нос, рот вдавлены в ковер. Слышу жуткий звук, хруст, и чувствую застарелый табачный запах. Я кричу. Во рту вкус крови: я прикусила язык. — Ну и куда бы ты двинула, интересно знать? Водить ты не умеешь. У тебя никого нет. Обычно ты даже не помнишь, кто ты такая. Тебе некуда бежать, просто некуда, ты понимаешь? Жалкая тварь.
Я начинаю плакать: ведь он абсолютно прав! Я жалкое существо. Клэр так и не появилась. Друзей у меня нет. Я совершенно одна, и, как ни чудовищно, могу положиться лишь на монстра, который со мной это сотворил. А главное, завтра — если я останусь в живых — я позабуду и про этот вечер.