— Есть информация по ДНК, — сообщила она. — Плохие новости.
— Да? — Я резко выпрямился и развернулся спиной к комнате. — Какие?
Я пытался говорить спокойно, но О'Горман перестал насвистывать, а Кэсси отложила бумаги в сторону.
— Оба образца совершенно бесполезны — и на обуви, и тот, что нашла Хелен. — Она громко просигналила. — Эй, дура чертова, куда ты лезешь — не видишь, красный свет! В общем, лаборатория сделала все, что смогла, однако кровь уже не годится для анализов. Мне очень жаль, но я тебя предупредила.
— Ясно, — произнес я, помолчав. — Ты нам очень помогла. Спасибо, Софи.
Я повесил трубку и уставился на телефон. Кэсси осторожно спросила:
— Что она сказала?
Я промолчал.
В тот же вечер, возвращаясь домой, я позвонил Розалинде. Я знал, что не следует этого делать. Больше всего на свете мне хотелось оставить ее в покое, пока она сама не захочет поговорить, дать ей возможность выбрать время и место, а не грубо припирать к стенке, — но у меня не было выбора.
Она пришла в четверг утром, и я спустился к ней в приемную, так же как в первый раз. Я боялся, что в последний момент она передумает, и вздрогнул от радости, увидев, как Розалинда сидит в большом кресле, задумчиво подперев ладонью щеку, в ярко-розовом шарфе. Я вдруг осознал, до какой степени мы все стали вялыми, серыми и измученными: мои глаза буквально отдыхали на ее юности и красоте. Мне показалось, что шарф Розалинды — самое яркое пятно, которое я видел за последние недели.
— Розалинда! — позвал я и увидел, как просияло ее лицо.
— Детектив Райан!
— Знаешь, мне только сейчас пришло в голову… Ведь ты должна находиться в школе?
Она заговорщицки улыбнулась:
— В меня влюблен учитель. Так что проблем не будет.
Я хотел прочесть ей лекцию о вреде прогулов, но не выдержал и рассмеялся.
Дверь открылась, и в комнату вошла Кэсси, засовывая в карман джинсов пачку сигарет. Она встретилась со мной взглядом, покосилась на Розалинду и двинулась к лестнице.
Розалинда прикусила губу, страдальчески глядя на меня.
— Вашей напарнице не понравилось, что я здесь, да?