Затем чьи-то пальцы вновь попытались нащупать мои глаза. Я была вынуждена перейти в контратаку. Нащупав чей-то щетинистый подбородок, высвободила руку и что было сил врезала по нему кулаком. Мне заехали по ребрам, но я не ощутила никакой боли. Незнакомец мог вспороть мне живот, и все равно я бы ничего не почувствовала. Хотелось лишь одного — и дальше продолжать наносить удары. Негромкий голос где-то в глубине моего мозга нашептывал мне: не ровен час, ты его убьешь, вы все втроем его убьете, но я отказывалась к нему прислушиваться. Во мне накопилось столько злости, столько ярости. Я представила себе картину: вот Лекси Мэдисон, сидит посреди осколков стекла, вот он Раф, бледный и растерянный, и желание наносить удары разгорелось во мне с новой силой. От злости я была готова перегрызть ублюдку горло, захлебнуться его кровью, превратить гнусную физиономию в кровавое месиво, раздробить кулаками скулы, нос и бить и бить его дальше…

Он изогнулся, словно кошка, и мой кулак врезался в землю. Неизвестный противник исчез. Я вслепую продолжала раздавать удары направо и налево и даже раз задела чью-то рубашку. Послышался треск рвущейся ткани, но противник плечом сумел оттолкнуть меня в сторону. Вновь послышалась возня. Было слышно, как во все стороны полетели камешки, затем раздался глухой удар, словно плоть припечатал чей-то ботинок, почти звериный рык и следом — топот бегущих ног, причем с каждым мгновением все глуше и глуше.

— Где? — Кто-то больно схватил меня за волосы. Я оттолкнула руку и потянулась к невидимому лицу — вот он, щетинистый подбородок, затем какая-то ткань, затем разгоряченная кожа, а затем… ничего. — Уберись, кому говорят!..

Кто-то рядом со мной фыркнул, кто-то невидимый отпустил мою шею, затем неожиданно и резко, словно взрыв — тишина.

— Где?!

В этот момент из-за облаков показалась луна, и мы уставились друг на друга — вывалянные в грязи, с безумными глазами, жадно хватающие ртом воздух. На какой-то миг я даже не узнала своих товарищей. Раф кое-как поднялся на ноги. Из носа у него текла кровь. Волосы упали Дэниелу на глаза, на лице, подобно боевой маске, застыла перемешанная с грязью кровь. В обманчивом лунном свете глаза обоих казались черными дырами, а сами они — потусторонними созданиями, призрачными воинами из какого-то древнего дикого племени.

— Где он? — прошептал — вернее, злобно прошипел — Раф.

Никакого движения, лишь шелест ночного ветерка в зарослях боярышника. Раф и Дэниел приняли боевую позу — пригнулись и сжали кулаки. До меня не сразу дошло: то же самое сделала и я. В какой-то момент я даже испугалась, что мы вот-вот налетим друг на друга с кулаками.