— Ну так как? Будем мы с тобой двигать дело дальше или нет?

Я опустила голову и жалобно покосилась на него из-под ресниц.

— После комы мне всю память стерло. Так что будь добр, напомни, на чем мы с тобой остановились. Ну и все такое прочее.

Нед уставился на меня. Его бесстрастное лицо не выдавало никаких чувств, никаких мыслей. Впервые я заметила сходство с Дэниелом — вернее, с Дэниелом, если бы тот подвергся лоботомии.

— Мы остановились на сотне, — произнес он после минутного замешательства. — Наличкой.

Что он имел в виде? Сто фунтов за какую-то семейную реликвию или сто тысяч за мою долю в доме? Впрочем, мне не нужно было этого знать, чтобы понять одну вещь — парень лжет.

— Не заливай, — ответила я и, чтобы смягчить удар, кокетливо посмотрела на него. Ну кто бы мог подумать, что какая-то телка окажется умнее его. — Кома отшибла мне память, но не мозги.

Нед беззастенчиво расхохотался, засунул руки в карманы и пару раз качнулся на каблуках.

— Это я так, ради проверки.

И вновь игривая улыбочка с моей стороны — похоже, она ему нравилась.

— Давай-давай, оно полезно.

— Ладно, — произнес Нед, переходя на серьезный тон. Лицо его приняло деловое выражение. — Кроме шуток. Я сказал тогда, сто восемьдесят. А ты мне в ответ, мол, маловато, парень, и я согласился подумать, хотя для меня это тоже бабки немалые, а потом вернулся с ответом. Я оставил тебе записку, мол, как насчет пары сотен кусков, а потом ты… — вместо слов он пожал плечами, — сама понимаешь что.

Двести тысяч! Какую-то секунду я ощущала триумф — чувство, известное любому детективу: переворачиваешь карты и видишь, что они те, на которые ты поставил; играя вслепую, попал в самую точку!

И тут меня озарило.

До этого момента мне казалось, что Нед все задерживал, никак не мог уладить дела с бумажками или собрать нужную сумму. Лекси, похоже, умела обходиться куда меньшими деньгами. До Северной Каролины она добралась, имея депозит за убогую квартирку, и упорхнула оттуда с жалкими грошами в кармане, вырученными за разбитую колымагу. Все, что ей до сих пор было нужно, — дорога и фора в пару часов. А тут она вела с Недом переговоры о шестизначной сумме. И не просто потому, что такое стало возможно. В ее чреве рос ребенок, зоркое око Эбби начинало раздражать, а тут вдруг подвалило предложение, о каком можно было только мечтать. Так почему она тянула, почему из-за какой-то пары тысяч, которые не делали особой погоды, задержалась еще на несколько недель? По идее следовало согласиться не раздумывая, потребовать сумму в мелких купюрах и как можно скорее уносить ноги. Неужели ей важно было получить все до последнего пенни?