– Понимаю. – Я наклонился вперед, сложил вместе ладони. – Джоанна. Послушай меня. – Тут я подбавил глубины и торжественности – мои слова должны вдохновить храбрую юную героиню: – У тебя был ключ. Ты считала, что ваши с Крисом отношения не окончательно прекратились. Ты следила за Крисом, когда он приходил в парк по ночам. Понимаешь, к чему я клоню?

Взгляд из делано равнодушного стал настороженным. Джоанна пожала плечами, изображая безразличие.

– Я думаю, ты была в парке в ту ночь, когда он погиб, и думаю, что ты видела кое-что. Нет, – я предостерегающе поднял руку, – позволь мне закончить. Возможно, ты защищаешь кого-то. Возможно, боишься. А может, просто сама не хочешь верить тому, что видела. Я убежден, у тебя есть веские причины отрицать, что ты там была.

Краем глаза заметил, как Конвей одобрительно кивнула. Все в порядке, мы снова в безопасности. Если Джоанна и перескажет нашу беседу адвокатам, все чисто – свидетель, очевидно и несомненно. Но если сработает, если она сознается, что была на месте событий, она сама перейдет опасную границу, отделяющую свидетелей от подозреваемых, пространства для маневра не останется.

– Но я также уверен, Джоанна, я совершенно уверен, что ты видела или слышала нечто важное. Ты знаешь, кто убил Криса Харпера. – Я позволил себе повысить голос. – Пора прекратить это скрывать. Ты слышала, что сказала детектив Конвей. Пришло время рассказать – пока мы или кто-то другой не выяснили это сами. Выкладывай.

– Но я не знаю! – взвыла Джоанна. – Клянусь, я не выходила в парк той ночью! Я вообще много недель не выходила по ночам!

– Ты хочешь меня убедить, что ни с кем больше не встречалась? Почти полгода после того, как Крис тебя бросил, ты оставалась одна?

– Нет, не оставалась – я потом встречалась с Ошином О’Донованом, спросите кого угодно, но я бросила его задолго до того, как случился этот кошмар с Крисом! Спросите его! Я не выходила той ночью. И ничего не знаю. Клянусь!

Глаза вытаращены, руки заломлены, все дела – так, по ее представлениям, выглядит невиновный, в телике она это видела или еще где. Поди разбери, врет она или нет, смотрится совершенно одинаково.

Еще чуть-чуть – и она начнет кривить губы, выдавливая слезу. Взгляд Конвей скомандовал: закругляйся.

Я откинулся назад в уютной кровати Джеммы. Джоанна тяжело перевела дух, не забыв убедиться, все ли я расслышал.

– Ладно, – сказал я. – О’кей, Джоанна. Спасибо.

Джоанна и ее шорты вернулись в общую гостиную. Ее задница следила за тем, как мы следим за ней, – как раньше спина Джулии, вот только совсем иначе.