Проходя в дверь класса, Холли крепко обхватывает запястье Селены и, словно накрыв всех четверых силовым полем, увлекает сквозь хнычущее сопливое сборище к дальнему окну. Делает вид, что крепко обнимает подруг, а сама шепчет, жестко и быстро:

– Сейчас будут допрашивать каждого, здесь детективы из отдела убийств. Не говорите им ничего. Ничего вообще. Особенно о том, что у нас была возможность выходить из здания. Понятно?

– О господи, ну слушай, – фыркает Джулия, вскидывая ладонь, – это все грандиозная фигня-я-я.

– Я не шучу, – шипит ей в лицо Холли. – Ясно? Это не игрушки. Кто-то по-настоящему угодит в тюрьму, пожизненно.

– Да что ты, серьезно? Я разве похожа на умственно отсталую?

Бекка чувствует едкий запах короткого замыкания.

– Хол, – примиряюще говорит она. Холли сейчас состоит сплошь из острых углов и вставших дыбом волос; Бекке хочется пригладить и утешить ее. – Мы понимаем. И ничего им не расскажем. Честное слово.

– Да это вы сейчас так думаете. Вы просто не знаете, как это бывает. Это вам не Хулихен: “Ой, я чую запах табака, девочки. Вы, что, курили?” А вы делаете невинное личико, и вам тут же верят. Нет, здесь детективы. Если они заподозрят, что вы что-то о чем-то знаете, они превратятся в питбулей. Восемь часов допроса, родители с ума сходят – как вам такое? Забавно, да? Именно это произойдет, если вы всего лишь помедлите, перед тем как отвечать.

Рука Холли, обнимающая плечи Бекки, становится стальной.

– И еще одно: они врут. Ясно? Детективы постоянно лукавят и подставляют. Поэтому, если они говорят: “Мы знаем, что вы гуляете по ночам, вас видели”, не покупайтесь на это. На самом деле они ничего не знают, просто надеются, что вы облажаетесь и расколетесь. Вы должны прикинуться полными дурами и стоять на своем: “Нет-нет, это ошибка, нас, должно быть, с кем-то перепутали”.

Сзади кто-то всхлипывает: “Он был таким жизнерадостным”, и весь класс начинает выть в голос.

– Боже милосердный, заткните кто-нибудь этих идиоток! – взрывается Джулия, сбрасывая руку Холли. – Твою ж мать, Холли, больно же.