Отец с улыбкой возвращается к столу. По пути гладит Холли по волосам, рука у него ласковая и сильная, в точности как надо. Он уступил – или просто решил сделать такой вид.
– Ты станешь отличным юристом, если все же выберешь этот путь, – говорит он. – По ту или иную сторону зала суда. Не волнуйся, малышка. Ты примешь верное решение.
Разговор окончен. Такая тщательная разведка, такие глубокомысленные рассуждения, а она ускользнула, не позволив ему даже слегка коснуться того, о чем на самом деле думает. Короткий приступ торжества и неловкости. И Холли еще старательнее режет порей.
– Так что все-таки интересует твоих подруг?
– Джулия собирается в журналистику. Бекка еще не решила. Селена хочет поступать в Школу искусств.
– Думаю, получится, у нее прекрасные работы. Я все хотел спросить: как она сейчас?
Холли тревожно вскидывает глаза, но отец невозмутимо чистит морковку, высматривая в окно маму.
– Что ты имеешь в виду?
– Просто интересуюсь. В прошлые разы, когда она бывала у нас в гостях, то выглядела несколько… отстраненной, я бы сказал.
– Она вообще такая. Ты просто ее плохо знаешь.
– Я достаточно давно ее знаю. Раньше она такой не была. Ее что-то заботит?
– Да ничего особенного. Школа. Всякая фигня.
Отец молчит, но Холли понимает, что он не закончил. Она ссыпает порей в кастрюлю.
– А теперь что?
– Вот, – он перебрасывает ей луковицу. – Я понимаю, что вы с подругами знаете Селену лучше всех на свете, но порой именно близкие последними догадываются, что происходит неладное. В вашем возрасте могут проявиться самые разные проблемы – депрессия, маниакально-депрессивный синдром – как его сейчас принято называть? биполярное расстройство? Шизофрения еще. Я не говорю, что у Селены что-то такое, – предупредительно вскидывает он руку, когда Холли возмущенно открывает рот, – но если у нее есть кое-какие симптомы, даже самые незначительные, то сейчас отличное время, чтобы с ними разобраться.
Пальцы ног у Холли впиваются в пол.
– Селена