– Выйдите, – сказала она.

Но его спокойствие было непоколебимо, так же как и беспокойство за нее. В том, что происходило между ними, главенствовал он. Время прикидок и репетиций миновало. Настал момент действовать.

– Прикрой дверь, – тихо велел он. – Сейчас не лучший момент для беседы, но мне есть что сказать, и я не хочу, чтобы Дэниэл слышал. Он и так слишком много всего слышит через стенку.

Она пристально взглянула на него, и он прочел на ее лице неуверенность.

Она закрыла дверь.

– Я одержим тобой. Я не могу выбросить тебя из головы. Это не значит, что я влюблен в тебя. Но я просыпаюсь и засыпаю с тобой. Я не могу почистить зубы, чтобы заодно не почистить и твои, но большей частью я ссорюсь с тобой. В этом нет логики, как нет и удовольствия. Я не слышал от тебя ни одной стоящей мысли, в большинстве своем то, что ты говоришь, – просто высокопарная ерунда. Тем не менее всякий раз, когда мне приходит в голову что-нибудь веселое, я хочу посмеяться вместе с тобой. А когда грущу, мне хочется, чтобы ты утешила меня. Не знаю, что ты собой представляешь, если вообще хоть что-нибудь представляешь… И для чего ты здесь? Может, чтобы пить пиво, или ты смертельно влюблена в Роупера? Уверен, ты и сама не знаешь. У тебя в голове, наверное, полная мешанина. Но это не меняет дела. Я негодую, я дурею, мне хочется свернуть тебе шею. Но это все та же одержимость.

Джонатан говорил для себя, и ни для кого другого. Хотя безжалостный обитатель сиротского приюта, навсегда поселившийся в нем, не мог удержаться от того, чтобы не переложить часть вины на ее плечи.

– Возможно, ты за мной слишком прилежно ухаживала. Помогала сесть. Сама присаживалась на мою кровать. Впрочем, это грех Дэниэла, потому что позволил себя похитить. Вернее, мой, потому что позволил себя избить. И твой, потому что смотришь на меня так.

Джед прикрыла глаза, и на мгновение показалось, что она спит. Но она тут же открыла их и подняла руку к лицу. Джонатан испугался, что не рассчитал удар и вторгся в уязвимую область, которую они тщательно друг от друга оберегали.

– Таких офигенно наглых вещей я в жизни не слышала, – сказала она несколько неопределенно после некоторой паузы.

Фраза повисла в воздухе.

– Томас, – сказала она, будто зовя на помощь.

Он остался безучастен.

– О Господи, Томас… Черт… Но ведь это дом Роупера!

– Да-да, Роупера, а ты – его девушка. Но только до поры, пока тебе это не опротивеет. А я чувствую, что очень скоро опротивеет. Кэролайн Лэнгборн рассказала тебе, какой он аферист. Нет, это не пират и не картежник с Миссисипи, не романтический искатель приключений, или за кого там еще ты его принимала, когда вы познакомились… Роупер проворачивает аферы с оружием, а значит, он немного убийца. – Это был, конечно, отчаянный шаг. Одним махом он нарушил все установки Берра и Рука. – Вот почему люди вроде нас с тобой ставят на себе крест, шпионя за ним. Повсюду в кабинете оставлены следы. «Здесь была Джед». «Это волос Джед Маршалл». Он убьет тебя за это. Вот что он делает. Убивает. – Джонатан остановился, чтобы проверить эффект своего полупризнания. Но Джед застыла на месте. – Лучше пойду поговорю с Дэниэлом, – произнес он. – Что же с ним приключилось?