Йона серьезно посмотрел на них.

– Пора навестить жильцов, – коротко сказал он.

На двери, полностью видной в зеркало лифта, значилось “Росенлунд”. Квартира, на которую не обратили внимания полицейские, проводившие опрос жильцов, потому что ее не было видно и она стояла пустая.

Йона нагнулся и заглянул в щель для почты. Не увидел на коврике у двери ни газет, ни рекламы. В недрах квартиры вдруг послышался слабый звук. Это кошка вышла из комнаты в прихожую. Кошка остановилась и выжидательно посмотрела на комиссара, приподнявшего крышку почтовой щели.

“Никто не оставит кошку одну на шесть недель”, – подумал Йона.

Кошка настороженно прислушивалась.

– Ты как будто не умираешь от голода, – сказал ей Йона.

Кошка широко зевнула, вскочила на стул в прихожей и свернулась клубочком.

Первым делом комиссар решил поговорить с мужем Алисе Франсен. Когда полицейские опрашивали жильцов в первый раз, дверь открывала она. Супруги Франсен жили на том же этаже, что и Симоне с Эриком. Их квартира была прямо напротив лифта.

Йона позвонил и стал ждать. Промелькнуло воспоминание, как он ребенком ходил по домам с картонными майскими цветами[16], а иногда с картонной копилкой “Лютерйельпен”[17]. Ощущение того, что ты чужой, возникающее перед тем, как заглянешь в другой дом, нежеланный гость для тех, кто открывает дверь.

Комиссар позвонил еще раз. Открыла женщина лет тридцати. Она выжидательно-сдержанно посмотрела на него, отчего комиссар вспомнил кошку в пустой квартире.

– Да?

– Меня зовут Йона Линна, – представился он и показал удостоверение. – Я хотел бы поговорить с вашим мужем.

Женщина торопливо глянула через плечо и спросила:

– Сначала я хотела бы знать, в чем дело. Вообще-то муж сейчас занят.

– Речь идет о ночи на субботу, двенадцатого декабря.

– Вы же уже спрашивали об этом, – раздраженно сказала женщина.

Йона бросил взгляд на свой список.

– Здесь записано, что полиция разговаривала с вами, а не с вашим мужем.

Женщина недовольно вздохнула: