Мужчина что-то прокричал, и Марго вдруг накрыло ноюще-неприятное чувство.

Она пошла вперед, чувствуя, как натирает кобура. При выросшем животе кобура оказалась высоковато.

Марго с Адамом прошли мимо бочки с водой, чертополоха метровой высоты и заржавевшей газонокосилки. В тенистой траве у дороги ползали большие слизняки.

– Может, подождем здесь, пока они не закончат? – предложил Адам.

– Я войду, – твердо сказала Марго.

Они открыли дверь и вошли, но теперь внутри повисла тишина, словно их прихода ждали.

На стене висели большие фотографии – летняя встреча на берегу моря и совместная поездка в Алабаму. Стопка заполненных документов о сборе пожертвований на новую церковь Пробуждения Ертуны лежала на столе возле гнутой коробки с деньгами и двадцатью экземплярами пятидесятнического сборника псалмов.

Адам заколебался, но Марго махнула ему рукой – иди сюда. Это просто церковь, подумала она, но все же, если вдруг начнется перестрелка, пусть он будет рядом и в нужной позиции.

Обхватив рукой живот, Марго прошла в следующую дверь.

Теперь до нее донеслись бубнящие голоса.

Она оказалась в белой церковной зале. Столбы упираются в потолочные балки, все сияюще-белое.

Белые стулья выстроились рядами на белом полу, чуть дальше – возвышение.

На стульях сидели человек двадцать. Взгляды прикованы к проповеднику.

Марго поняла, что перед ними не кто иной, как Паси Юкала.

На нем было кроваво-красное облачение, манжеты расстегнуты и находят на запястья, волосы с одного бока взъерошены, лицо в поту. Рядом опрокинутый стул. Маленький хор молчал, певчие глядели на Паси во все глаза. Проповедник поднял утомленное лицо и оглядел свою паству.

– Я был глиной под Его ногами, соринкой в Его глазу, грязью под Его ногтями, – произнес он. – Я грешил и грешил сознательно… Вы знаете, что я делал с собой и с другими, вы знаете, что я говорил своим собственным родителям, своим матери и отцу.

Прихожане заохали и беспокойно заерзали на стульях.

– Недуг греха бушевал во мне…

– Паси, – простонала какая-то женщина, глядя на него мокрыми от слез глазами.

Прихожане глухо загудели.