Четверо охранников из клиники “Тимберлайн Кноллс” вывели Сагу за ворота к ожидавшей ее полицейской машине. Они доложили о вторжении и передали нарушительницу двум полицейским.
Сидя в камере предварительного заключения в облезлом полицейском участке Лемонта, Сага почти задремала; говорить ей ни с кем не позволили.
После обеда ее проводили в допросную без окон. Ей так и не позволили никому позвонить, но женщина в полицейской форме демонстративно и терпеливо записала все имена, которые назвала Сага.
Когда к вечеру полицейские поняли, что Сага, вполне возможно, говорит правду, подключилось ФБР. Но так как контора на Рузвельт-роуд уже была закрыта, Сагу вернули в камеру и разрешили лечь спать на надувном матрасе.
В девять утра специальный агент Джослин Лопес вошла в камеру предварительного заключения. От нее уже пахло множеством выпитых чашек кофе, и очевидно было, что настроение у нее еще хуже, чем в их последнюю встречу.
– Понравился отель? – спросила она, расписываясь за Сагу.
– Не особенно.
Молча они покинули полицейский участок и сели в серебристо-серый “Понтиак” Лопес.
– Мне нужен телефон, – сказала Сага.
– Чтобы позвонить шефу? – спросила Лопес и завела машину.
– Да.
– Я уже говорила с ним. Несколько раз.
– Тогда вам известно, что он ждет моего звонка.
– Забудьте об этом.
– Это важно.
– Ох, Бауэр. Вы там в Швеции очень милые, но не слишком сообразительные.
Сага не знала, как разрешаются конфликты между полицейскими разных стран, но шведская сторона явно хотела, чтобы Сага вернулась домой, не создав еще больше проблем.
Лопес подвезла Сагу к терминалу номер один международного аэропорта О’Хары, поблагодарила за сотрудничество и прикрепила к ее куртке большой значок с надписью