Коллаж ширился, рос и наконец Лэнгдон и Амбра увидели, как из слов образовалось дерево.
Они смотрели на дерево, а голоса а капелла пели все громче. Лэнгдон вдруг понял, что хор поет не по-латыни – по-английски.
– Господи, слова на экране, – сказала Амбра. – Мне кажется, их же и поют.
– Совершенно верно, – согласился Лэнгдон. На экране появлялось новое словосочетание – и тут же хор выпевал его.
Лэнгдон смотрел и слушал, чувствуя странный диссонанс слов и музыки: музыка благочестиво религиозна, а текст – прямая противоположность.
Лэнгдон замер.
Несколько лет назад Эдмонд водил его на представление. Называлось оно «Месса Чарлза Дарвина». Из католической мессы убрали традиционный латинский текст и поместили выдержки из «Происхождения видов» Чарлза Дарвина. Получился удивительный контрапункт одухотворенного пения и жестких научных формулировок.