На первом этаже часовни появились два агента гвардии.

Амбра закрыла глаза. Ей хотелось исчезнуть, раствориться в воздухе.

– Амбра, – прошептал Лэнгдон. – Надо поговорить с принцем. Он ваш жених. И он беспокоится о вас.

– Знаю. – Она открыла глаза. – Но я не уверена, что могу доверять ему.

– Вы же говорили, что чувствуете: он ни в чем не виноват, – сказал Лэнгдон. – По крайней мере выслушайте его. А потом я найду вас.

Амбра кивнула и направилась к вращающейся двери. Лэнгдон проследил взглядом, как она спустилась по лестнице, и снова посмотрел на экран. Там продолжалась вакханалия.

– Религиозность – это эволюционное преимущество, – вещал священник. – Общеизвестно, что религиозные сообщества более сплочены, чем атеистические, и потому развиваются более успешно. И это – научный факт!

Священник прав, подумал Лэнгдон. Археологические данные ясно свидетельствуют: религиозные культуры существовали дольше, чем нерелигиозные. Страх перед всемогущим Богом всегда удерживал людей от преступлений.

– Возможно, – возражал священнику ученый. – Но даже если мы согласимся, что в религиозных сообществах меньше эксцессов и они долговечнее, это никоим образом не доказывает реальность богов, в которых они верят.

Лэнгдон невольно улыбнулся. Интересно, как бы на все это реагировал Эдмонд? Его презентация одинаково мобилизовала и атеистов, и креационистов. И они схлестнулись в бескомпромиссной словесной схватке.

– Почитание Бога – это как добыча горючих полезных ископаемых, – уверенно заявлял один из противников религии. – Многие понимают, что это путь в никуда, но чтобы остановить этот процесс, потребуются слишком большие затраты.

На стене-экране замелькали старые фотографии.

Плакат, вывешенный креационистами на Таймс-сквер: «Не будь обезьяной! Опровергни Дарвина!»

Дорожный указатель в штате Мэн: «Не тормози около церкви. Ты уже не ребенок, чтобы слушать сказки».

И еще один: «Религия: потому что трудно думать самому».