Здесь они жили вместе.

До катастрофы.

До развода. До Боснии и прочих забытых богом мест, куда уезжал Янне.

Оставь себе дом, Янне.

Когда ты вернешься, нас уже здесь не будет.

Пытаемся собрать воедино это «мы» — вот что мы сейчас делаем. Янне открывает входную дверь, и они кричат в темноту дома: «Туве! Туве!» Но их крик звучит как-то неубедительно.

Янне включает свет.

И вот мы здесь. В этом доме мы должны были бы жить все вместе.

Они идут из одной комнаты в другую, разыскивая свою дочь, но ее нет, нет нигде.

— Что теперь? — спрашивает Янне, стоя у мойки в кухне, со стаканом воды в руке.

— Поедем по городу.

— Может быть, все же стоит подождать ее дома, чтобы встретить, когда она вернется?

— Ты сам в это веришь? Я просто свихнусь от ожидания. Поедем по городу. Будем искать — в парках, где угодно.

— Она не могла куда-нибудь уехать?

— Туве не такая, ты знаешь это не хуже меня.

Лампа на кухне мигает, словно сомневаясь, потом щелкает и гаснет.

Они молча стоят в темноте.

— Вот черт, — говорит Янне и крепко прижимает ее к себе.

Зак сидит в машине на Стюрегатан напротив окон Веры Фолькман.