Я хотел почувствовать себя хозяином положения, поэтому и сел за руль, остальное не имело для меня никакого значения. А потом, в поле, на снегу, залитом кровью, я умолял Юнаса Карлссона сказать, что за рулем сидел он, и пообещал ему за это весь мир.
И знаешь, он сделал все так, как я просил. И я понял, что смогу получить в этой жизни все, что пожелаю, если буду достаточно беспринципен и беспощаден. И тогда наконец замолчат газонокосилки, преследующие меня во сне.
И знаешь, он сделал все так, как я просил. И я понял, что смогу получить в этой жизни все, что пожелаю, если буду достаточно беспринципен и беспощаден. И тогда наконец замолчат газонокосилки, преследующие меня во сне.
И только ты одна оставалась теперь для меня недоступной, Катарина. Как и я для тебя. В ту новогоднюю ночь я умер и заново родился».
И только ты одна оставалась теперь для меня недоступной, Катарина. Как и я для тебя. В ту новогоднюю ночь я умер и заново родился».
Катарина видит снимок разбитого автомобиля. Вот похороны, девушка в инвалидном кресле. Потом перед ней возникает фотография какого-то человека на офисном стуле, сидящего к ней спиной. Снимок за снимком — перед ее глазами проходит чья-то жизнь.
«И когда я купил Скугсо, — продолжает голос, — я хотел вдохнуть жизнь в то, что давно уже умерло. Но это было более безнадежное предприятие, чем поиски философского камня.
«И когда я купил Скугсо, — продолжает голос, — я хотел вдохнуть жизнь в то, что давно уже умерло. Но это было более безнадежное предприятие, чем поиски философского камня.
Я стоял в воротах, к которым не решался приблизиться столько лет. Я бродил по комнатам, раздевшись по пояс, я кожей чувствовал холод этих каменных стен».
Я стоял в воротах, к которым не решался приблизиться столько лет. Я бродил по комнатам, раздевшись по пояс, я кожей чувствовал холод этих каменных стен».
Снимки исчезают. Перед Катариной зеркало, она видит свои глаза, на которые наворачиваются слезы.
59
59
Линчёпинг, март и далее
Линчёпинг, март и далее
Йерри прислоняется к стене в комнате, освещенной люстрой на сто три свечи. Он чувствует кожей шероховатый и острый камень, поворачиваясь к нему то спиной, то грудью. Эта стена похожа на поверхность далекой враждебной планеты. Прямо перед ним висит картина, изображающая женщину и мужчину с кремом для загара в руке.
Йерри ходит из комнаты в комнату, их здесь бесконечное множество. И еще в замке много телефонов. Йерри садится у стены и, глядя на украшающее ее живописное полотно, повторяет про себя номер Катарины, как мантру. Она так и не позвонила ему — должно быть, злилась за то, что он купил Скугсо. Но и Йерри не стал возобновлять старые отношения. Вместо этого он всерьез занялся своим новым приобретением: для работ в замке нанял мастеров самых разных специальностей, пересмотрел контракты с крестьянами-арендаторами. Он ездит в Линчёпинг к проституткам, которых отыскивает в Интернете; нередко это женщины средних лет, готовые сами платить деньги за удовлетворение своих невероятно высоких сексуальных запросов.