Но Дэниел отказался от этого предположения. Такое было возможно, и все-таки он чувствовал нутром, что его товарищи по несчастью существовали в действительности, что Биллингс рассказал им правду; и вот теперь, когда все Дома снова полностью зарядились энергией, они получили способность соединяться и разделяться по собственному желанию.
Так, значит, его Дом является настоящим Домом? Дэниел был в этом уверен. Это ведь он остался на месте, в том самом Доме, в котором они находились впятером, в то время как Лори и Марк – и предположительно Нортон и Сторми – унеслись неизвестно куда.
Вот только на самом деле он ведь не остался на месте, так? Потому что этот Дом также изменился. Исчезли все намеки на то, что это тот самый дом, из которого они с отцом сбежали много лет назад. Конечно, сходства было много, но были и различия. А сейчас Дэниел смотрел на этот бесконечный коридор, гадая, где он очутился теперь, стараясь набраться мужества и открыть эти двери, чтобы снова исследовать Дом, но только теперь уже в одиночку.
Из гостиной позади послышался тихий шепот, и он краем глаза мельком увидел маленькую черную фигурку –
…которая юркнула за кресло.
Встрепенувшись, Дэниел двинулся вперед по коридору.
Он уже собирался попробовать открыть первую дверь справа, когда увидел ярдах в ста дальше по коридору неподвижную груду посреди пола. Яркие люминесцентные лампы не горели, были только тусклые желтые светильники в виде свечей в серебряных канделябрах, развешанных на противоположных стенах на большом расстоянии друг от друга. Сделав несколько шагов вперед, Дэниел прищурился, стараясь разглядеть, что это такое.
Это было похоже на мертвое тело.
Дэниелу показалось, он различил черно-белые тона парадной ливреи дворецкого.
Дэниел побежал вперед. Даже несмотря на то что он бежал в полную силу, ему потребовалась целая минута, чтобы достичь тела, а конца коридора так и не было видно. Тяжело дыша, Дэниел уставился на распростертое на полу тело.
Это действительно был Биллингс. Дворецкий лежал навзничь, и хотя видимые следы насилия отсутствовали и белая сорочка осталась незапачканной, паркет вокруг тела был залит свернувшейся кровью. Глаза Биллингса были широко раскрыты, как и рот. На белом лбу алела губная помада, оставленная поцелуем.
«Бог умер, – мелькнула у Дэниела безумная мысль. – Бог умер».
Где девочка? Где Донин? Дэниел встревоженно осмотрелся по сторонам, ожидая, что она вот-вот набросится на него, выпрыгнет из-за одной из дверей или выбежит из мрака, окутывающего конец коридора. Но девочки нигде не было. Опустившись на корточки, он взял холодную правую руку дворецкого и пощупал пульс.