– Что вы еще знаете?

– Очнувшись, человек прекрасно помнит об этом своем путешествии. Его отношение к миру после этого меняется. Прежде всего, у него уже нет страха смерти. Кроме того, он относится к окружающим с большей любовью, добротой, испытывая более глубокие чувства.

– Браво. Вы прекрасно владеете темой. Должно быть, вам известно мистическое значение этого опыта…

У меня было впечатление, что я сдал главный устный экзамен. Но я все еще не понял цели допроса.

– Впечатления всех свидетелей идентичны, – продолжал я, – но в разных культурах они толкуются по-разному. В христианском мире свет часто отождествляется с Иисусом Христом, который является истинным воплощением света и сострадания. Но этот опыт также описывается в «Тибетской книге мертвых». Также имеется, я полагаю, упоминание о жизни после смерти у Платона, в «Республике», в ней повторяются характеристики этого путешествия.

Пятно солнечного света передвинулось ближе к письменному столу, и на полу резче обозначились белые геометрические фигуры. Веки кардинала по-прежнему были опущены, его взгляд привлекла игра рубинов у него на руке. Он поднял глаза:

– Вы правы. Подобный опыт переживали повсюду, и число этих случаев не перестает расти именно благодаря технике реанимации, которая позволяет ежегодно вырывать у смерти тысячи людей. Знаете ли вы, что из пяти жертв инфаркта, по крайней мере, одна оказывается в состоянии клинической смерти?

Мне встречалась эта статистика. Кардинал медленно покачал головой, испытывая мое терпение. Наконец он произнес:

– Мы думаем, что после возвращения из Лурда Агостина прошла через подобное состояние прямо перед исцелением.

– Вы это называете соприкосновением?

– Мы считаем, что ее опыт был особенным.

– В каком смысле?

– Отрицательным. Негативный предсмертный опыт.

Я никогда ничего подобного не слышал. Ван Дитерлинг поднялся и нервным движением подхватил сутану:

– Бывают случаи клинической смерти, намного более редкие, когда больной испытывает очень сильную тоску. Его видения ужасающи. Приближение смерти его пугает, и он выходит из этого переходного состояния подавленным, испуганным. Иногда ему представляется, что он покинул свое тело, но в конце туннеля света нет. Только красноватые сумерки. Лица, которые он различает, ему незнакомы и, более того, искажены муками. А вместо любви и сочувствия его переполняют боль и ненависть. Когда он приходит в себя, его личность полностью меняется. Он становится беспокойным, агрессивным, опасным.

Кардинал говорил, расхаживая по комнате, опустив голову. Казалось, каждое слово вызывало в нем глухой гнев. Он продолжал: