Я задержался на похожем случае, о котором тридцатью годами позже упоминали двое американских исследователей – Джозеф Бенкс и Луиза Райн, пионеры научной парапсихологии. Эти ученые из Университета Дьюка в Северной Каролине собрали тысячи заявлений о необъяснимых феноменах. Их особенно заинтересовала Марта Беттл из штата Миннесота, объявленная мертвой, а потом реанимированная в 1927 году. По свидетельству ее близких, женщина очнулась безумной. Она утверждала, что путешествовала по «темной долине», где «ее ожидал Сатана, жаждущий ею обладать». Марта была арестована два года спустя за отравление своих семерых детей, а затем казнена через повешение в штате Миссури.

Я ждал, что с минуты на минуту дверь читальни откроется, но все же прочитал следующее свидетельство. Главу из личного дневника Джона Голдблюма, американского психиатра, который в январе 1946 года, в составе военного трибунала в Нюрнберге, проводил психиатрическое освидетельствование нацистских преступников.

Среди допрошенных им офицеров врач Карл Либерман, служивший в концлагерях Заксенхаузен и Освенцим, по своим психологическим параметрам был типичным «бойцом дьявольского легиона». Цензоры Святого престола перевели отрывок его допроса Голдблюмом:

– Я не работал ни на фюрера, ни на Третий рейх. – Тогда на кого? – Все, что я сделал, я сделал по его приказу. – О ком вы говорите? – В юности, перед войной, мне был знак. – Какой знак? – Черепно-мозговая травма. Я умер и воскрес. – Какое отношение это имело к вашей… работе? – Когда я был мертв, он связался со мной. – Кто это «он»? – Сатана. Зверь. Искуситель. Дьявол. Называйте его как хотите. Каждое имя станет всего лишь очередной ложью, неудачной попыткой его охарактеризовать. (Молчание.) – Это все, что вы можете представить в качестве защиты? – Мне не надо себя защищать. (Молчание.) – Этот дьявол, какой он был? – У него нет внешности. Он в ней не нуждается. Он – в нас. – Что вам сказал этот дьявол? – Ничего. По крайней мере, в общепринятом смысле. – Чего он хотел? – Вам нужно знать его волю? Посмотрите, что я сделал в лагерях. Посмотрите на мои руки, пропитанные кровью. До клинической смерти моя жизнь была вопросом. После же моя жизнь стала ответом.