Уже не так уверенно я продолжал:

– Эта угроза – «лишенные света»?

Замошский сделал несколько шагов, заложив руки за спину.

– Нет. «Лишенные света» скорее являются ставкой в этой битве.

– Я не понимаю.

Нунций подошел к старому колченогому письменному столу, стоявшему за пюпитрами для нот, и достал фломастер:

– Знаете ли вы этот знак?

Он начертил окружность, перечеркнул ее горизонтальной линией, потом пририсовал несколько звеньев цепи. Татуировка Казвьеля и печатка на перстне Мораза. Значит, это был символ сатанинской секты.

– Я видел его уже два раза.

– Где?

– В татуировке на груди одного мужчины и в гравировке на перстне другого.

– У меня есть сведения, что оба мертвы.

– Если у вас есть ответы, зачем задавать вопросы?

Замошский улыбнулся, затем надел колпачок на фломастер.

– Патрик Казвьель. Ришар Мораз. Первый умер тридцать первого октября на ватиканской лестнице. Другой недалеко от дома доктора Бухольца, в окрестностях Лурда, на следующий день. Вы убили их обоих. Если вы хотите, чтобы мы заключили соглашение, вам следует вести со мной честную игру.

– Кто говорил о соглашении?

Он постучал по рисунку:

– Вы не хотите узнать, что этот рисунок означает?

– Покопавшись, я и сам все узнаю.

– Разумеется. Но мы можем сэкономить вам время.