Макферлейн хватался еще крепче, когда шлюпка срывалась в свободное падение, обрушивалась и резко взмывала вверх. Миниатюрное суденышко не рассекало волны, как «Ролвааг», а плясало на них подобно щепке. Ошеломительные провалы, мучительные подъемы на водяные горы изматывали и вселяли ужас. Они все промокли еще на палубе танкера, но Макферлейн видел, что те, кого выловили из моря, находились теперь без сознания. Брамбелл прилагал все силы, чтобы им помочь.

Офицер на носу шлюпки обеспечивал сохранность провизии и средств безопасности. Все мучились от морской болезни, и некоторых неудержимо рвало. Никто из команды не произносил ни слова. Плотно закрытый корпус спасательной шлюпки предохранял их от стихий, но Макферлейн чувствовал, как волны безжалостно бьют судно.

Наконец Хоуэлл заговорил. Среди шума ветра и воды его голос звучал хрипло. Он поднес рацию к самому рту, но говорил так, что его слышали все, кто был на борту.

— Всем внимание! У нас есть единственный шанс: дойти до ледового острова на юго-востоке и спрятаться от шторма на подветренной стороне. Держать курс один-два-ноль, скорость десять узлов, постоянно держать визуальный контакт. Держать открытым канал три. Включить радиомаяк бедствия.

Было трудно понять, двигались ли они куда-то направленно. Луна то появлялась, то исчезала в маленьких иллюминаторах. Макферлейну удалось рассмотреть на пенных волнах огни двух других спасательных шлюпок, уменьшивших обороты двигателей, чтобы сохранять визуальный контакт. Когда они оказывались на гребне огромной волны, Макферлейну удавалось рассмотреть «Ролвааг» на полмили позади них. Он раскачивался, словно медленно плыл. Аварийные огни мигали. После того как три шлюпки отошли от судна несколько минут назад, больше ни одной спущено не было.

Новый вал попытался поднять танкер, но на этот раз «Ролвааг» не поддавался, словно был привязан снизу. Он все больше и больше кренился и, когда его захлестнуло гребнем волны, медленно лег набок. Макферлейн взглянул на осунувшееся лицо Ллойда, который отвернулся и от Макферлейна, и от «Ролваага». При очередном падении шлюпка полностью погрузилась в волны и потом с трудом выбралась на поверхность. Хотя ему тоже было невыносимо смотреть, огромный корабль притягивал взгляд Макферлейна. Танкер лежал на боку и не двигался. Даже когда прокатился гребень, он продолжал оседать, затягиваемый все ниже и ниже губительной тяжестью. Из отступавшей волны начала подниматься корма, оголяя неподвижные гребные винты. Пронзительный визг, напоминающий женский, прорвался сквозь завывание бури. Внезапно нос и корма разделились и поднялись из белого кипения пены. В центре катаклизма возникло интенсивное темно-голубое свечение, такое яркое, что, казалось, оно зажгло море изнутри, посылая через воду неземной свет. Огромное облако пара прорвалось на поверхность и поднялось вверх, обволакивая обреченный корабль. Полыхающие в разломе молнии вырывались через торчащие из пучины обломки и зигзагами вонзались в ночь. В этот момент спасательная шлюпка снова погрузилась в бушующую стихию воды, заслонившей ужасное зрелище. Когда они выбрались на поверхность, океан был пустынным и темным. Корабль исчез.