Они сидели в машине. Логан потихоньку ругался, а Ренни, не отрываясь, с тоской смотрел на дом.
— Вы уверены, что мне не следует быстренько смотаться обратно, чтобы успокоить ее, сэр? Подставить, так сказать, дружеское плечо, чтобы она могла поплакать и все такое… — Он смолк, увидев выражение лица Логана. Потом откашлялся и завел машину. — Не хотите — как хотите.
Логан в последний раз оглянулся и совсем не был удивлен, заметив, что из соседнего дома за ним следят подозрительные свиные глазки. Соседка явно что-то замышляла.
Когда Логан на семь минут раньше срока, на который было назначено вскрытие Джейми Маккиннона, прибыл в морг штаб-квартиры полиции Грампиана, там почему-то пахло сыром и луком. Почетный гость был уже на месте, лежал на спине в самом центре секционного стола, в чем мама родила. За исключением этого, место было совершенно пустынным. Прощальное представление Джейми не собрало толпы зрителей — в конце концов, это был всего лишь очередной наркоман-самоубийца. Поскольку умер он в тюрьме, должно быть проведено расследование, но было совершенно очевидно, что большого общественного резонанса эта смерть не вызовет. Единственным живым родственником Джейми была его сестра, которая сама и принесла ему в тюрьму наркотики, так что вряд ли она станет писать жалобы по поводу его смерти в заключении. Поэтому сегодня в партере только Логан и детектив-констебль Ренни, разве что заместитель прокурора составит им компанию. Правда, Ренни уже умудрился куда-то пропасть. Исобел, сгорбившись, прошла в секционную комнату за две минуты до четырех, даже не стараясь скрыть ломающую челюсти зевоту. Не сказав ни слова, начала тщательно мыть и дезинфицировать руки в раковине.
Логан вздохнул. Он, между прочим, может и первым заговорить:
— Тяжелая ночка была вчера?
— Хм-м-м… — Продолжая вытирать руки, взглянула на него, на лице та же самая сердитая гримаса, что и утром. — Не хочу это обсуждать.
— О’кей… — По-видимому, это будет еще одно «веселое» вскрытие.
— Слушай, может быть, тебе об этом следует знать: Колин не пришел вчера вечером домой. — Она отмотала зеленый пластиковый фартук из рулона, висевшего над раковиной, и надела его поверх своего хирургического наряда. Фартук был таким длинным, что скрывал носки ее резиновых сапог.
— Ого! — Кажется, сегодня Миллера, когда он вечером вернется с работы, ожидает настоящий «мир страданий»[24]. — И что он сказал в свое оправдание?
Ее лицо стало еще более мрачным.
— Я с ним еще не разговаривала. — Она швырнула поднос с хирургическими инструментами на столик на колесах, стоявший рядом с трупом Джейми. — Уже четыре часа: куда,