Лариса молча протянула пистолет. Хильда небрежно бросила его в свою сумочку.

— Хватит. Наигралась…

Лариса всхлипнула:

— Жалко Лошку… Она добрая была… Мы с ней помирились…

— Замолчи! — прикрикнула Хильда. — И чтоб я больше про жалость от тебя ни слова не слышала! Добрая, а мужика увела… Нечего их жалеть, — усмехнулась она своим мыслям. — Они сами себя хорошо жалеть умеют… И хорошо, что вас с ней в этот день вдвоем видели…

Помолчала и добавила с усмешкой:

— Что же ты, такая жалостливая, ни в чем не повинную девку отравила?..

Лариса прикусила губу. Затем, словно оправдываясь, тихо произнесла:

— Но ведь она сама отравить меня хотела…

— Не придумывай! Не ври. Ни мне, ни себе… Не отравить, а усыпить она тебя хотела на время. И, пользуясь сходством и твоей одеждой, вынести из квартиры столько, сколько в руки влезет. Чтобы на улице не заподозрили… Впрочем, действительно правильно сделала. Никчемная была девка. Такую не жаль. Хотя мне именно такая могла бы пригодиться… Ну и черт с ней! Зато ты лишний раз свой характер укрепила… Моя школа. Тем более что все это меня вполне устраивает. Теперь ты вроде как бы и не существуешь. И никто тебя искать не станет… Теперь ты моя. Целиком и полностью. Моя! — повторила Хильда. — Ты мое черное зеркало… Хотя и значительно порыжевшее, — добавила она и расхохоталась.

Некоторое время ехали молча. Лариса курила и обреченно смотрела перед собой.

Внезапно Хильда с подозрением покосилась на нее:

— Ты, кстати, с ней не спала? Ну, с этой…

Лариса помотала головой. Потом усмехнулась:

— Что ж ты спрашиваешь? Ты ж сама все видишь, все знаешь… За каждым шагом следишь…

— За всем не уследишь. Других дел достаточно… Ладно. Хорошо. Хотя и без того на тебе всякой гадости налипло сверх всякой меры… Добегалась… Проверю тебя. А до того к себе не подпущу.

— Я больше не хочу этого… И вообще ничего больше не хочу.

— Ничего, захочешь… От меня никому не уйти.

— А Марина?

— Что Марина?! — внезапно разозлилась Хильда. — Меня там не было в тот момент. А Роман, дурак, ей помог… Пожалел, видите ли, бедную евреечку!.. Я уже давно за ним замечать стала что-то недоброе. Совесть, видите ли, у него проснулась! По церквам зачастил, книжки разные почитывать начал… Прежде и буквы-то еле разбирал… Я его из дерьма вытащила, а то гнил бы на своей Колыме… Ничего, — злобно прошептала Хильда. — Он сполна получил за это свое предательство…