— «Мария!..» — пронзила ее мозг огненная мысль.

Откуда-то издалека до нее доносился издевательский голосок этого жалкого педераста, перечисляющий все ее подвиги, которые неизвестно почему вдруг стали ему известны…

— Меня давно интересовало, Галина Николаевна, почему это вы почти никогда не снимаете перчаток. И наконец-то на поминках, после вашего ухода я взял фужер, который вы держали в руке, и все-таки получил с него отпечатки ваших прекрасных пальчиков… Теперь мне известно, что именно вы два года назад убили моего отца и мою мачеху. Вы убили Илону Бутенко. Вы убили Лапина. Вы много кого убили, Галина Николаевна… И, наконец, вы убили самое Галину Николаевну Подберезкину. Именно вы!.. А помните Марию? Ту маленькую черноглазую девочку?.. Помните?.. Так вот она осталась жива. И она много мне рассказала о вас… госпожа Хильда фон Зигельберг… Кстати, не у вас ли находится и моя коллекция?.. И куда, собственно, вы дели настоящую Ларису, подсунув вместо нее труп какой-то посторонней девицы?..

Хильда положила ксерокопию в сумочку. Встала со скамейки. Медленной походкой пошла по аллее.

— Подождите! — крикнул Гоша. Вскочил. Протянул руку, пытаясь удержать ее возле себя. — Я еще не договорил!..

Застегивая на ходу портфель, он семенил возле нее, дергая за рукав плаща и быстро тараторил, стараясь привлечь ее внимание.

— Мы можем сотрудничать с вами… Я могу на все это закрыть глаза… Всем этим бумагам не давать ходу… Спрятать… О них никто никогда не узнает… А с этой Марией договоримся как-нибудь… Вы ж понимаете… Не мне вас учить… Адресок имеется… Но конечно теперь… Как говорится, командовать парадом буду я… Вы не возражаете?… Вы согласны?..

Хильда остановилась. Смерила Гошу презрительным взглядом. Отпихнула его руку, словно прилипшую к рукаву ее плаща.

— Пошел к черту!.. — рассеянно глядя сквозь него, сказала она по-немецки. Повернулась и задумчиво пошла к выходу из сквера.

Когда Гоша подходил к своему дому, то невольно обратил внимание на двух необычайно красивых высоких блондиночек, сидящих на скамейке возле его подъезда. С некоторой заинтересованностью скользнул по ним взглядом. Девицы смотрели прямо перед собой ничего не выражающими большими синими глазами. Молчали, словно бы не замечая ничего вокруг.

Гоша вошел в подъезд.

Блондинки, не сговариваясь, встали и направились вслед за ним…

Хильда возвратилась домой в крайне отвратительном настроении. И первое, на что она обратила внимание, — это поразительно гнетущая атмосфера, наполняющая ее квартиру. В первую минуту она предположила, что виной тому ее нынешнее состояние, усталость, ощущение какой-то разбитости, подавленности, вызванные внезапным, ошарашившим ее известием. О том, что Мария, несмотря ни на что, все-таки жива, прекрасно помнит ее и даже готова поделиться информацией с соответствующими заинтересованными во всякого рода разоблачениях органами. И Хильда, оказавшись в квартире, подумала, что всего лишь собственный страх пытается сыграть с ней злую шутку, заставляя ее вздрагивать даже при виде своего отражения в зеркале.