Лариса наполнила стаканчик. Выпила. Уже без остатка. Вылила на могилу еще немного ликера. И снова закурила…

Все было наполнено каким-то особенным покоем, тихой умиротворенностью. И никуда не хотелось идти.

От могилы Илоны словно исходили какие-то теплые убаюкивающие волны. Словно подруга глядела откуда-то на Ларису и тихо шептала ей, что все вокруг и на самом деле не стоит того, чтобы цепляться за это. Не стоит тех душевных сил и той невосполнимой духовной энергии, которые приходится растрачивать в суете постоянных забот о самовыживании, самоутверждении перед такими же, как ты, мечущимися в земной круговерти — ради и во имя чужого мнения, чужого взгляда, подгоняющими тебя в твоей суете, иссушающими тебя, изматывающими в бесконечной гонке за успехом, преуспеванием, имиджем… Подгоняемыми страхом исчезновения без следа, страхом быть заштрихованным в общем сером фоне миллионных толп, раствориться в них… Своего рода постепенное, незаметное самоуничтожение ради сиюминутного самоутверждения…

Да и в чем теперь, в конце концов, может состоять это самоутверждение? В имени? Нет. Она лишилась его. И теперь это имя, так же как и имя Илоны, выбито на таком же надгробном камне, с той лишь разницей, что на другом кладбище, совсем в другом конце города…

В осознании собственного «Я»? Собственного «Эго»?.. В случайно брошенном в твою сторону восторженном взгляде?

В слове?..

Лариса оглянулась вокруг и внезапно обратила внимание на то, что ее как бы слегка повело. В голове кружилось. Как-то сами собой начинали выстраиваться некие философские концепции. Один за другим вставали традиционные до банальности риторические вопросы, изжеванные и обсосанные неисчислимыми поколениями доморощенных и вполне авторитетных мыслителей… И многозначительно не требующие никакого ответа.

А уж что до того, где искать то, что называется (или на самом деле является) истиной, то даже и в этом случае ответов существовало не менее двух — то ли в спорах, то ли в вине…

Спорить Ларисе было не с кем, да и не хотелось.

Поэтому она допила бутылку ликера и выкурила еще одну сигарету.

Затем встала. Ласково погладила каменную плитку с Илониным именем. Попрощалась с ней и пошла на автобус.

Времени оставалось еще много. Но сегодня необходимо было посетить еще одно место. Иначе говоря, еще одно кладбище. То, где похоронены ее родители. И где под именем Ларисы Липской зарыта урна с прахом незадачливой Светы Ермаковой…

Вспомнив, что отец любил водочку, Лариса купила по пути еще одну бутылку. Пластмассовый стаканчик предусмотрительно сохранила.