Нос этого моего приятеля – подлинный образец экзаменационной работы для молодого художника, которому поручили в учебных целях добиться на холсте гармоничного совмещения несочетаемых тонов. Этакая глыба, этакий матерый носище, масть которого на разных участках произвольно меняется от яркого багрянца до пронзительной синевы. Подлинный пир красок! Кстати, о художниках: в теплое время года, удобное для занятий живописью, этот джентльмен выходит на пленер, сопровождаемый двумя служанками, юными и стройными, но при этом здоровенными, как кобылы, обе в красных шелковых плюмажах… я хотел сказать – головных уборах. Эти прелестные кобылицы тащат прогулочную трость, планшет, запасные подрамники, палитру, ящик для красок – ну и все прочие боеприпасы, потребные для занятий живописью. Мой друг, изволите видеть, пейзажист, причем его работы, выдержанные в голубовато-зеленой гамме, очень высоко ценятся… хотя, сказать по правде, то, что в природе имеет зеленый цвет, у него получается голубым, и наоборот…

Кроме того, когда мой друг оказывается изнурен – живописью, я имею в виду – эти кобыли… девицы поочередно ублажают его.

– Гм… – смущенно произнес я. По лицу моего собеседника расплылась неподражаемая треугольная улыбка:

– О, это не то, что вы подумали. Мой друг, как вы уже поняли – большой оригинал, и развлечения у него столь же оригинальны. Они имеют легкоатлетический характер. Он мечет вдаль эту свою прогулочную трость, а девицы, как завзятые спортсменки – или, да простится мне такое сравнение, как охотничьи собаки – бегут и приносят ее. Иногда задача усложняется: им надлежит «брать барьер», перескакивая через придорожные валуны или через все ту же трость, которую их хозяин и повелитель держит горизонтально довольно высоко над землей. Когда на пути этой кавалькады попадаются не валуны, а придорожные гостиницы, мой друг порой и сам принимает участие в спортивных состязаниях, лихо прыгая через все преграждающие путь столы или стулья. Впрочем, обычно такие упражнения его вскорости утомляют – и девицам приходится скакать без него.

– Да он просто сумасшедший! – в негодовании воскликнул я.

– Я бы выразился иначе: он – англичанин, – мой собеседник произнес эти слова со всей серьезностью, но в глубине его глаз, кажется, все же сверкнула ирония. – Впрочем, родился он, по-моему, в Италии, и там же у него есть ресторан, в окрестностях какого-то довольно крупного города. Это приносит моему другу неплохой доход, который он и тратит таким вот образом, к большой собственной радости.

– Он и сюда явился с обеими своими девицами? – спросил я.