Я почувствовал, что он там, и выстрелил прямо через кухонную дверь. Через разлетевшиеся щепки увидел, как он быстрым хорьком метнулся в прихожую. Я побежал по коридору в обход. Остановился только в своей комнате, где находился люк в подвал. Открыв его, я спустился по лестнице вниз. Пусть он пока поищет меня по дому, вымотается.

Подождав некоторое время, я прошел к другой лестнице и выбрался по ней снова на кухню. Стараясь не смотреть на мертвую Милену, я осторожно открыл дверь в зал. Там было пусто. В какой-то из пяти комнат, двери из которых выходили в зал, прятался Намцевич. Мне предстояло угадать в какой. От этого зависела не только моя жизнь, но и, возможно, жизнь Маши и Аленушки, остававшихся в укрытии.

Слух мой напрягся до такой степени, что казалось, лопнут барабанные перепонки. Я стоял в центре зала возле стола и медленно поворачивался вокруг своей оси, держа автомат навскидку. Я был готов выстрелить на любой шорох. Но и Намцевич был искусным охотником: он тоже выжидал. И тогда я решил спровоцировать его. Я с силой перевернул одной рукой стол, а сам отскочил к стене. Тотчас же распахнулась дверь моей комнаты, и высунувшийся Намцевич стал стрелять в меня из своего карабина.

Падая, я выпустил в него ответную очередь. Все это произошло так быстро, что я даже ничего не осознал, лишь пороховой дым завис в воздухе да гулкое эхо от выстрелов продолжало звучать в зале. Приподнявшись с пола, я с облегчением обнаружил, что цел, он так и не попал в меня. Но и моя комната была пустой. Намцевич снова куда-то скрылся. Я вошел в нее и увидел валявшийся на полу карабин. Он расстрелял все патроны. Однако и мой рожок был также пуст. Отбросив автомат, я вытащил из-под кровати меч. Все-таки хоть какое-то оружие. Да и не «какое-то», а самое надежное. Не подведет.

Хлопнула входная дверь, и я бросился в прихожую. Намцевич бежал по двору к калитке, петляя как заяц. Я сошел с крыльца, обхватил рукоять меча обеими руками и поднял его над головой. Затем отклонился назад и, резко выпрямившись, пустил что есть силы клинок в спину Намцевича. Острая сталь вошла ему между лопаток. Пробежав по инерции еще несколько метров, он уткнулся головой в калитку, раскинув руки. Я осторожно приблизился. Меч, как я понял, прошил его насквозь. В предсмертной агонии Намцевич повернул ко мне голову. И прошептал:

– Не… останавливайся… убей… и его… тоже…

После чего умолк навсегда. Я вытащил меч и возвратился в дом. К Милене. Мне хотелось побыть с ней наедине… И когда я сидел возле нее, мне казалось, что она улыбается и говорит мне какие-то слова, смысл которых был от меня бесконечно далек. Должно быть, прошел час, прежде чем я очнулся. Вспомнив о Маше и Аленушке, я спустился в подвал, повернул рычаг и сдвинул с места цементную плиту.