Еще одну дорожку на дорогу, и
На паркинге он щелкнул пультом и открыл свой «астон-мартин». По спине пробежала дрожь, истинную природу которой никто не мог определить. Он не наслаждался обладанием этой машиной, наоборот, он смаковал свое тщеславие. Он покупал самые дорогие предметы исключительно ради того, чтобы нейтрализовать желание, уничтожить иллюзию, которую оно создавало. Он играл с сансарой в ожидании, когда из нее высвободится…
Лоик тронулся с места и решил начать с одного из крупнейших агентств Парижа, на рю де ля Пэ. В дороге он подумал еще об одной беде. София, которая поставила решающую точку в их войне за опеку над детьми. При мысли, что он будет их видеть только раз в две недели, на выходные, он почувствовал, как внутри что-то хрустнуло, как сломанная кость.
Припарковав машину на площади Вандом, он решил, что еще одна дорожка пойдет ему на пользу. Чувствуя себя в безопасности на третьем подземном уровне, укрывшись между двумя машинами, он нюхнул, исполненный оптимизма. По-прежнему ничего. Эта дерьмовая наркота больше не вызывает в нем никаких ощущений. Может, он сделал шаг к абсолютному отстранению? К освобождению, о котором мечтают все буддисты? Или просто перепутал нирвану с оцепенелостью лузера, страдающего суицидальными наклонностями.
В лифте его пронзило другое воспоминание: говяжий язык, завернутый в газету. Повторят ли африканцы попытку? Отец обещал, что к середине дня что-нибудь выяснит. Если бы такую угрозу получил брат, то через пару часов выкинул бы ее из головы. А он, Лоик, ни о чем другом думать не может. Он улыбнулся, увидев свое отражение в зеркале в кабине лифта: мертвенно-бледный и с тиком. Он всегда мог положиться на мандраж, чтобы почувствовать себя живым.
Оказавшись на свежем воздухе, на площади Вандом, он набросал для себя персональное предписание. Если кокаин перестал на него действовать, он вернется к героину. Если и герыч ничего не даст, он…
Лоик переступил порог агентства, чувствуя, как рубашка приклеивается к залитой по́том спине.
58
58
17:00. Эрван с удовольствием вернулся в свой отдел на площади Орфевр. Его настоящий дом здесь. После грандиозного дуэта с отцом он заскочил к себе на квартиру быстренько принять душ. Чистая одежда, прояснившаяся голова – он уже смирился с мыслью, что ему еще не скоро придется отдохнуть и продышаться.
Первый пункт: обязательно зайти к Фитусси. Обычно патрон следил за расследованиями издалека, но на этот раз, ввиду особой жестокости убийства Анн Симони и провокационных обстоятельств убийства, дело приобретало приоритетную важность. Не каждый день полиция обнаруживает труп прямо у себя под окнами. Фитусси был в такой ярости, что даже не заметил ранений Эрвана.