– Не знаем. Нам запрещено входить.

– Идите к навесу.

Они послушались и остановились рядом с машинами. За их спинами Эрван, несмотря на сбившееся дыхание, немного расслабился. Все это походило скорее на старую добрую групповуху в высших кругах.

– Как зовут хозяина?

– Откуда нам знать.

Они врали, но ему было плевать. Как только он заберет сестренку, пришлет жандармов навести порядок.

Один из стражей позволил себе высказаться:

– Не знаю, чего ты хочешь, но ты здорово ошибся. Бабок у них никогда при себе нет, и там не дети. Ты…

Эрван со всей силы врезал ему под колено, мужик завопил и упал. Одновременно полицейский уложил второго ударом приклада по затылку. Никаких отключек, но оба валялись на земле в нелучшем виде. Он приметил кольцо, вделанное в каменный колодец, – запас пластиковых наручников он прихватил с собой, – велел молодцам подняться, подтолкнул и приковал к ржавой дужке.

После чего оставил их и побежал в направлении источника восточных звуков.

Он чуть не расхохотался, оказавшись в первом зале: все были нагишом. «Где Шарли?»[108] – только без самого Шарли и его полосатого свитера. Эрван начал пробираться сквозь этот зверинец. Красный свет и большое скопление народа были ему на руку. Он шел вдоль стен, ища Гаэль, потом перебрался во второй зал, где ситуация усложнилась.

Обстановка, костюмы и общая атмосфера напоминали скверный фильм с претензией на садизм. Черные полумаски в блестках, шелковые плащи, обтягивающие трико из искусственной кожи, плетки-девятихвостки… Гости танцевали, пили и казались очень довольными своим видом. По углам солидные мужчины лет пятидесяти стояли нагишом на коленях, с голыми задницами, в собачьих ошейниках или с кляпами во рту. Хозяйки на шпильках и в виниловых корсетах демонстрировали свое господство.

Никаких следов Гаэль.

Он продолжил поиски. Другие комнаты предлагали женщин, распятых на косых Андреевских крестах, «рабов», связанных или пребывающих в самых нелепых и унизительных позах. Хлысты хлопали вяло, а стоны звучали не очень убедительно.

И по-прежнему никакой Гаэль.

Работая локтями, он спрашивал у приглашенных, где проходит «беспредел», как спрашивают, где буфет. В ответ он получал подозрительные взгляды или оскорбленные гримасы типа: «Не надо произносить это слово». У Эрвана складывалось ощущение, что он крутится в какой-то гротескной секте, достойной разве что комедии.

Наконец он понял, что главное действие разворачивается в подземелье. Нашел лестницу, по-старинному освещенную факелами, и столкнулся еще с несколькими поясами с заклепками и латексными сбруями на обрюзгших телесах. Добрался до главного подвала и в одно мгновение перестал смеяться.