– В девяностых годах выразителями ВАЗ были рейверы. Свободные люди с их собственными правилами. Как сегодняшние хакеры.
– Черт, Крипо, ближе к делу.
– Одна такая ВАЗ организует «беспредел». Мужчины и женщины, повернутые на фетишах и садомазо. Считают себя сексуальными бунтовщиками и утверждают свое право на отличие от всех прочих.
Эрван не очень понимал, как Ди Греко с его садистской идеологией мог вписаться в эту категорию. Еще меньше – как туда могли попасть богатеи из Бьевра. Он не хотел разочаровывать Крипо, который продолжал:
– Не так-то просто получить информацию: эти группы помешаны на секретности. Но у них вроде бы есть лидер, типа гуру: Иво Лартиг, современный скульптор, очень продвинутый.
– Отложи до лучших времен, – велел Эрван, просто чтобы поставить точку. – Главное – продвинуться по убийству Анн Симони.
– Не исключено, что есть связь. Некоторые члены этой ВАЗ заходят очень далеко. Пытки, наказания… Почему бы не убийство?
Получается, панкушку прикончил не одинокий убийца – она стала жертвой коллективного жертвоприношения. Некий социологический выверт привел их обратно к его гипотезе об извращенной церемонии в Бретани. Он в это не верил, но бросил кость Крипо:
– Может, она сохранила связи с маргиналами. Поговори с Фавини. Проверьте, не была ли она связана с твоей зоной временной анархии.
– Временной автономной зоной.
– Ты меня понял.
Крипо черкнул что-то на стикере, прежде чем добавить:
– А еще я связался с Институтом Шарко.
– Это что?
– Спецбольница, где Тьерри Фарабо закончил свои дни. Мы им уже звонили, когда были в «Кэрвереке».
Решительно, у него голова не в порядке: мало того, что он не проверил основополагающий факт – действительно ли умер Человек-гвоздь? – так еще умудрился забыть название заведения.
– А ты откуда это взял? – спросил он, чтобы отвлечь внимание.
– Результат моих личных изысканий. Тьерри Фарабо не так уж неизвестен. Его смерть вызвала кое-какие отклики в прессе. Надо сказать, я был немного удивлен: тот факт, что эта спецбольница и школа пилотов находятся на расстоянии всего нескольких километров, не может быть случайностью.
– Согласен. По крайней мере, он точно умер?