От чистого кошмара – они оказались в мире, где их мать истязала невинную медсестру, – он перешел к мелодраме. У Кати Фонтана был ребенок – о чем никто не знал. Ребенок был от Морвана. Этим ребенком был Эрван.
На этот раз Гаэль выскочила из кресла.
– Сиди!
– Нет! С меня хватит!
– Ты не хочешь знать продолжение?
– С продолжением мы все жили, кретин!
Она ушла к себе в комнату и бросилась на постель, не зажигая света. Не только будущего больше не было, но и прошлого не существовало. Все было фальшью, недомолвками, манипуляцией. Не случайно она была дочерью сексота. Всю жизнь их оболванивали, обрабатывали, отравляли.
Она уткнулась лицом в подушку, словно пытаясь задохнуться. Скорчившись под одеялом, она поняла, что сейчас разразится рыданиями, а значит, следующий этап – мертвый сон. Но нет: ни грана слез и ни тени усталости. В ней пульсировало страдание и чудовищная тошнота – так бывает, когда ложишься вдрызг пьяным и все вокруг начинает раскачиваться. Но шатался не пол, а сама жизнь. Все ее ориентиры, и без того хрупкие, опрокинулись. Брат не был в полной мере ее братом. Отец превратился в жертву. Ее мать – в убийцу…
Она изо всех сил зажмурилась, чтобы отогнать надвигающееся головокружение. В глубине души ей виделась лишь огромная бездна, сухая, как песок пустынь. Ни дна, ни воды. Только бесконечное иссушающее падение. С головой, замотанной в ткань, она завыла на разрыв голосовых связок.
Наказание было пожизненным, и срок ей никто не скостит.
131
131Хлопок разбудил его, заставив подскочить.
На какое-то мгновение Эрван не мог понять ни где он, ни даже
Взгляд на часы – 6:40. Он заснул, как провалился, без снов и мыслей. А теперь холод добирался до него, и ветер тихо свистел по оконным рамам.
Новый хлопок.
Ставень на первом этаже. Он решил встать – скорее чтобы сделать себе кофе, чем чтобы прикрыть строптивую створку. В любом случае он больше не заснет. Сел на кровати и потер лицо. В ноздрях еще стоял запах огня, а горло горело оттого, что он слишком долго говорил. Прав ли он был, что все выложил остальным?
Он взял мобильник на прикроватном столике и переключил его в режим фонарика. Нашарил кроссовки и влез в них, не завязывая, зажав мобильник в зубах. В коридоре ощутил, какой покой разлит вокруг. Ни шквальных порывов, ни дождя, некое отсутствие, совершенно непохожее на Бретань, словно алые берега задремали, дав передышку человеческим существам.