Дорин отступила на шаг, инстинктивно прижав к себе сумочку, но бездомная старуха, судя по всему, была совершенно безобидна. Наверное, сейчас последует обычная в подобных случаях просьба: «Помогите, чем можете!» Дорин сделала еще один шаг назад. Испуг и злость сменились чувством жалости. Другие пассажиры отвели глаза в сторону, следуя неписаному правилу любого городского жителя: не смотри слишком пристально. Дорин хотела поступить так же, но почему-то не смогла. Возможно, причиной тому было внезапно посетившее ее воспоминание о давно умершей матери, а может, безотчетная волна сострадания по отношению к этому несчастному созданию. Так или иначе, помимо своей воли она спросила:
— Могу я вам чем-нибудь помочь?
Старуха пошевелилась, и Дорин увидела жмущегося к ее коленям изголодавшегося коричневого щенка. Бедняга был настолько тощим, что на его впалых боках можно было сосчитать все ребра. Старуха заметила, куда смотрит Дорин, и сказала:
— Допсик знает! — От возраста и бездомной жизни голос ее звучал хрипло. — Он все знает!
Дорин кивнула, словно в словах женщины был хоть какой-то смысл. Психически больных лучше не раздражать, это она усвоила из опыта общения со своей несчастной матерью.
— Конечно знает, — поддакнула Дорин.
— И он мне об этом рассказывает! Да-да, рассказывает! Дорин снова кивнула, чувствуя себя законченной дурой.
За ее спиной с шипением открылись двери поезда. Если она не хочет опоздать, нужно поторопиться.
Она начала поворачиваться, как вдруг иссохшая рука ухватила ее за запястье. Дорин инстинктивно дернулась в сторону, но старуха держала ее на удивление цепко. Шурша своим тряпьем, сумасшедшая приблизилась к Дорин.
— Допсик — хороший песик, — прошамкала она. — Допсик — умный. — В углах старушечьего рта пенилась густая, похожая на скисший майонез слюна. — Он все знает. Он умный.
Дорин рывком освободила руку.
— Я… Мне нужно идти.
(тнруха не пыталась удержать ее, сразу же спрятав руку в складках живописного тряпья. Не сводя с нее взгляда и пятясь, Дорин дошла до дверей вагона. Оставшись одна, старуха скукожилась в своей ветоши и погрузилась в какие-то никому не ведомые раздумья. Дорин встретилась взглядом с устремленными на нее глазами щенка. Когда двери вагона закрывались, до нее донеслось бормотание бездомной старухи:
— Допсик… Он знает… Он знает, что сегодня мы все умрем.